Велемудр

Кто только не населяет древний, хранящий тысячи тайн и загадок, мир славянских языческих преданий! «Там чудеса, там леший бродит…» И не только он: добрые домовые и опасные водяные, чудо-птицы, оборотни, полевики, берегини… И, конечно, Боги — суровые, но справедливые.

 Фрагменты книги Ю.Медведева «Предания Руси Древнейшей»

 СЕКИРА ОБОЮДООСТРАЯ

Некогда жили два князя — Всеслав и Ярополк. Много лет воевали они друг с другом за землю залесскую, и никто не мог взять верх. И вот однажды Ярополк отправил послов к враждующему князю, повелев сказать следующее:

— О княже! Боюсь, скоро переполнится чаша небесного терпения из-за кровопролития, мною и тобою творимого. Приди, княже, ко мне гостем, разрешим долгий спор миром и завершим пиром. Клянусь тебе пресветлым богом Радегастом, покровителем гостей, что встречу и обласкаю тебя, как брата родного. Да покинет распря пределы земель.

Выслушал послов князь Всеслав, отер слезы радости и ответствовал: — Не знаю, как наградить вас, послы, за благую, долгожданную весть. Передайте вашему повелителю: через неделю буду у него гостем.

Вся его дружина одобрила решение князей замириться, и только старый волхв Остромир остерегал Всеслава от поездки, заподозрив Ярополка в коварстве. Но князь не внял его предостережениям и вскоре пустился в путь.

Ярополк встретил гостя и его свиту радушно, богато одарил и без споров уступил землю залесскую. Обнялись князья на радостях, музыканты в трубы затрубили, в бубны забили, певцы славу им пропели. А накануне вечернего пира повел Ярополк гостей в баньку попариться. Да только когда те начали мыться, повелел коварный двери заложить бревном, а баню поджечь. Так и сгорели заживо все гости, а владения Всеслава отошли злодею.

Шли годы. Под присмотром Остромира подрастал отрок Ратибор. Никто, кроме волхва, не знал, не ведал, что Ратибор — побочный сын убиенного Всеслава. Когда же вошел Ратибор в зрелые годы, открыл ему волхв тайну его рождения.

И вот однажды на ранней заре вышел Ратибор во чисто поле, руки к угасающим звездам простер и воззвал:

— О Радегаст! Как же ты позволил содеяться насилию смертному над моим отцом? Зачем дозволяешь торжествовать клятвопреступнику, осквернившему твое божественное имя?

Никто не отозвался в небесах, лишь ветер колыхал травы да птицы воспевали солнечный восход.

Прошел день, а ночью явился Ратибору во сне сам бог Радегаст и рек:

— Не спеши обличать меня, человече. Всему свой срок, на все свои законы. Что проку, коли я попросил бы Перуна испепелить молниями злодея Ярополка? Другие злодеи сочли бы это случайностью, не более. Но если ты сам обличишь клятвопреступника, предателя, убийцу и вступишь с ним в единоборство — люди еще раз убедятся в справедливости небесного суда. Готов ли ты вызвать Ярополка на суд божий? Не боишься рискнуть? Подумай, крепко поразмысли…

— Не боюсь, Радегаст! — без раздумий отвечал Ратибор.

— Тогда скажи, каким оружием владеет князь лучше всего?

— Секирою обоюдоострою. Тут ему равных нет.

— Вот и вызови его сражаться на секирах обоюдоострых. Через три дня вызови, когда будет праздник в мою честь.

— Да у меня и секиры-то подобающей не сыщется. Привык сражаться на мечах.

— Не печалься. Утро вечера мудренее, — ответствовал Радегаст, и его сокрыло облако.

Проснулся Ратибор, глядь — лежит около его постели обоюдоострая секира, и лучи солнца играют на ее лезвиях.

И вот в праздник Радегаста, когда дружина Ярополка пировала на цветущем лугу, появился пред шатром княжеским Ратибор и смело провозгласил:

— Князь! Обвиняю тебя в клятвопреступлении и убийстве! Ты зазвал в гости отца моего, поклявшись пресветлым именем нашего Радегаста, а сам предал его со товарищи мучительной гибели. Настало время расплаты. Вызываю тебя на божий суд. Желаешь ли биться со мной на секирах обоюдоострых не на жизнь, а на смерть?

— Еще как желаю, сучье отродье! — взревел оскорбленный Ярополк и ринулся в схватку.

Он был отменным воином и вскоре нанес обидчику рану кровавую. Силы начали покидать Ратибора. Но вдруг с небес вырвался луч света, раскаленный добела, будто стальная полоса в кузнице. Луч на миг ослепил князя, тот зажмурился — и тогда Ратибор снес врагу секирою голову, а сам пал на траву, истекая кровью. Не успели дружинники опомниться, как секира Ратиборова вознеслась в небеса и скрылась.

Пред таким явным проявлением божественной воли склонились люди, пали на колени, умоляя Ратибора стать их князем. Старый Остромир перевязал его раны и воспел хвалу Радегасту.

Ратибор же правил долго, справедливо и счастливо. В своей земле он возводил красивые храмы богу гостеприимства, не уставая благодарить и прославлять его за избавление от клятвопреступника Ярополка.

 

Радегаст — божество бранной славы и войны северных славян. Город Ретра, в котором стоял его храм, был окружен священным дремучим лесом и озером, и хоть имел девять ворот, входить разрешалось только через одни, к которым вел подвесной мост. Главным зданием был храм бога, в котором стоял его идол. Храм этот, находящийся в земле племени бодричей, считался вторым по величине и красоте во всем славянском мире, после храма Святовида в Арконе.

Изображали Радегаста вооруженным с головы до ног, с боевой секирою о двух остриях, в шлеме, на котором распростер крылья орел, символ славы, и с бычьей головой, знаком отваги, на щите.

Первоначально звался этот бог Ризводиц, что обозначало вражду, ссору и разводы, а потом начали его именовать Радегастом, «ратным гостем», воином. В то же время он покровительствовал всем мирным иноплеменным гостям, которые отдавались под защиту местных богов.

В храме Радегаста всегда держали самых лучших коней, ибо воину без коня никак нельзя. Почитатели и жрецы Радегаста верили, что бог ездит по ночам верхом, и если поутру видели, что какой-то конь утомлен более прочих, то догадывались, что Радегаст именно его отличил и выбрал для своих незримых поездок. Коня — божественного избранника отныне поили чистейшею водою, кормили отборным зерном и увенчивали цветами — до того времени, как его сменял новый любимец бога.

Говорят, именно Радегасту некогда была принесена в жертву голова епископа Меклен-бургского Иоанна, желавшего обратить славян-язычников в христианство. В отместку, после уничтожения святилища, мраморное изваяние его головы было помещено в костел в Гадебуше в Мекленбурге.

Храм Радегаста в Ретре был разрушен в 1068—1069 гг. войсками епископа Бурхарда Шильберштадского, потом восстановлен и окончательно снесен с лица земли императором Ло-таром в 1126 г. Большинство статуй (а вокруг Радегаста там стояло множество изображений воинов и богов) было уничтожено, но часть священных предметов сложили в бронзовый котел с крышкой, надписанной славянскими письменами, и зарыли в землю, надеясь извлечь, когда храм будет позднее восстановлен. Однако этого так и не произошло. Котел обнарркили в 1690 г., и все предметы были перелиты на колокола.

Некоторые славянские племена почитали Радегаста как бога-подателя плодородия. Кое-где его воспринимали только как покровителя гостей. Существовали легенды, что он любил наве-дывать богатых и бедных людей в сопровождении дев судьбы, Доли и Недоли. Если их принимали благосклонно, эту семью наделяли счастьем, поэтому гости были в большом почете у славян, сохранилась даже поговорка: «Гость в дом — бог в дом».

МЁРТВАЯ ГОРА

В году 1200 по рождеству Христову случилось в селе Дивееве чудо превеликое и престрашное. Месяца сенозорника, сиречь июля, 26-го дня собирал на закате солнца отрок Ясень, крещеный Варфоломеем, целебные травы на Кудрявой горе. И вдруг видит: шествует мимо дуба, сожженного молнией, женщина в белом одеянье, кое шито золотом, и в короне золотой. В одной руке держала она цветы диковинные, бледные, яко из воска, а в другой — косу с серебряным набалдашником. И так страшно стало отроку Ясеню, что на малое время обмер он и разумения лишился, а когда пришел в себя, кинулся со всех ног в родное Дивеево, поведал отцу-матери об увиденном.

— Ты, Ясень, мастер известный страшные сказки плести, — сказал отец. — Знай ври, да не завирайся.

И тут послышался с печи голос прадеда Родомысла, в святом крещении Антипа. Отмерил он уже сотню лет с гаком, три года лежал на печи обезноженный, но разумом был светел.

— Да не врет малец, слышите? Беда нагрянула. Нынче какой год? Високосный, вдобавок, говорят звездочтецы, веку-столетию конец. Вот и грядет к нам Морена злобная — всех выкосит в одночасье. Такое уже случалось, когда я сам пребывал в отрочестве.

— Ох, ох, Сварог всемилостивый и ты, Господь-Спаситель, за что наказуете?! — завыла мать.

— Ну-ка, снимите меня с печи! — скомандовал прадед, и когда посадили его на лавку, сказал: — Ты, внучек, коня буланого из конюшни выводи. Посадишь меня верхом, ноги к стременам привяжешь, дабы не упал, дашь мне лук боевой и колчан со стрелами. Ты, баба, беги по деревне, вели людям выскакивать из домов и на траву падать пластом, будто мертвецы, сраженные в одночасье молнией. А ты, Ясень, как завидишь опять Морену, начинай рыдать и укорять Перуна за убиение невинных людишек. Живо! Мешкать некогда!

Через некоторое время, завидев Морену в конце села, залился отрок Ясень горькими слезами, принялся громко стенать и грозить небесам кулаком:

— Всегрозный Перун! За что людей невинных смертию лютой от стрел своих наказал? Зачем бесчинствуешь?!

Посмотрела Морена в недоумении на поверженных людей, к отроку приблизилась, в глаза ему заглянула мертвыми своими очами — да и прошествовала к реке, а потом в осиннике за рекою сокрылась, верша свой путь неведомо куда. По просшествии еще некоторого времени начали люди подниматься с травы, благодаря Сварога, Сварожичей и Христа-Спасителя, что не попустили безвременной смерти всего селения. А мужики вместе с отроком Ясенем пошли к Кудрявой горе. И что же? У ее подножия, близ родника, узрели они чудо превеликое и престрашное. Покоились на траве два скелета: всадника и лошади. Ноги всадника были привязаны к стременам, а в руках он держал боевой лук, но в колчане не было ни единой стрелы.

Долго молчали мужики, а отрок Ясень проливал слезы над прадедом Родомыслом, в крещении Антипом, и над конем буланым. На другой день тут же, на горе Кудрявой, предали кости земле, крест деревянный водрузив. Только с той поры гора эта, близ села Дивеева, зовется Мертвой.

СОРОК МЫЧЕК ЛЬНА

Одной девушке госпожа приказала работать в пятницу, хотя Мокошь-богиня этого не любит. Она, конечно, послушалась. Пришла к ней Мокошь и в наказание велела под страхом смерти (и Смерть стояла при ней вживе) спрясть сорок мычек и занять ими сорок веретен. Испуганная до лихорадки девушка, не зная, что думать и делать, пошла посоветоваться с опытной и умной старухой. Та велела напрясть ей на каждое веретено по одной лишь нитке. Когда Мокошь пришла за работой, то сказала девушке: «Догадалась!» — и сама скрылась, и сошла беда на этот раз с рук.

По верованиям древних славян, Мокошь — богиня, влиянием на людей почти равная Перуну. Это было олицетворение Матери Сырой Земли, а также дочь Перуна, обращающаяся в некоторых поверьях в луну. Она была как бы посредницей между небом и землей. Женщины плели в ее честь венки в новолунье и жгли костры, прося удачи в любви и семейной жизни. Это почитание сохранилось в позднейших легендах, где Мокошь выступает в роли судьбы.

БУЙ-ТУР МОЛОДЕЦ

Однажды отец Богов и Богинь Сварог посетил землю под видом странника.
Смотрит: возвращается из краев славянских большой отряд басурман с богатой добычей. И пленных гонят множество — красивых дев и отроков.

Но тут, откуда ни возьмись, налетел на басурман, как туча, сильномогучий богатырь. Где ни взмахнет мечом — там улица, где ни ударит копьем — переулочек.

Долго и неустанно бился он с вражьей силою и наконец одолел всех до единого. Одолел, пленникам путы развязал, накормил-напоил из запасов басурманских, а сам до куска хлеба даже не дотронулся.

Подивился Сварог такой немыслимой удали, приблизился к богатырю и говорит:

— Как тебя звать-величать, буй-тур молодец?

— Яровитом батюшка с матушкой назвали.

— Смел ты и силен, как молодой бог. А ежели бы ты и впрямь стал богом, на что бы силушку потратил?

— Вижу, совсем не прост ты, странник, — богатырь ответствует. — УЖ коли выпала бы мне доля божественная, то украшал бы я землю-матушку по весне травою-муравою, а деревья и кусты — зеленою листвою.

— Отменное занятие, — сказал Сварог. — Но это по весне, Яровит. А в другие времена года?

— А летом, осенью и зимою — да и весною заодно! — устилал бы я землю-матушку телами басурман поганых.

— Вот такого-то бога мне в небесах и не хватает! — воскликнул Сварог и вознесся вместе с Яровитом в Ирий-сад.

У западных славян Яровит, будучи богом весенних гроз, туч и вихрей, отличался воинственным характером. У его идола был большой щит, покрытый золотом, почитаемый за святыню; были у него и свои знамена. С этим щитом и знаменами выступали в военные походы. При этом он был и покровителем плодородия, разделяя эту обязанность с Ярилой. От лица Яровита — небесного воителя жрец произносил следующие слова при священном обряде: «Я бог твой, я тот, который одевает поля муравою и леса листами; в моей власти плоды нив и деревьев, приплод стад и все, что служит на пользу человека. Все это я дарую чтущим меня и отнимаю у тех, которые отвращаются от меня».

Иллюстрации: Виктор Корольков.

Источник

Предания Руси Древнейшей. Часть 1

3 комментария на “Предания Руси Древнейшей. Часть 2”