Велемудр

В тридцатой части этой статьи мы продолжаем знакомство с Махабхаратой, осмысливая её Древние Славяно-Арийские образы. Перед началом чтения 30-й части статьи советую прочитать сначала её предыдущие части:

с 1-й по 29-ю части «Махабхарата – величайший летописный памятник Культурного Наследия Древней Руси».

Разъяснение древних Славяно-Арийских образов.

Разъяснение образов, встречающихся в этой главе, даётся не в алфавитном порядке, а для удобства усвоения их смысла – в порядке их появления в тексте стихов.

Шеша. В соответствии с Симфоническим Санскритско-Русским Толковым Словарём Махабхараты академика Б.Л. Смирнова (в дальнейшем, для краткости – ССРТСМ): Cesa – Ананта (Безконечный) имя змия, несущего Землю; на нём покоится во время манвантары (миропроявления) Вишну-Нараяна.

Рассмотрим образное значение имени Шеша: Ш – Ширь (Безконечность), Е – Есмь (Есть), А – Асъ (Азъ – Божество в человекообразном теле). Объединённый образ: «Божество в человекообразном теле, которое представляет собой Безконечность».

Такшака. В соответствии с ССРТСМ: Taksaka – «плотник», «строитель», «архитектор» — имя змея, царя подземного царства Паталы, сына древнего Мудреца Кашьяпы. Такшака умертвил Парикшита, отца раджи Джанамеджаи.

Образное значение имени Такшака таково: Т – Твердо (Утверждение), А – Асъ (Азъ – Божество в человекообразном теле), К – Како (Как, Который), Ш – Ширь (Величие). Совместив образы воедино, получим: «Божество в человекообразном теле, которое утверждает Величие».

Аруна. В соответствии с ССРТСМ: Aruna – зоревой, лазоревый, красноватый. Возничий Солнца, брат Гаруды — Небесной птицы, на которой летает Вишну.

Рассмотрим образное значение имени Аруна: А – Асъ (Азъ – Божество в человекообразном теле), Р – Реце (Речение), У – Устой (Традиция), Н – Ны (Наш). Объединённый образ: «Божество в человекообразном теле, рекущее о наших Устоях и Традициях».

СОЖЖЕНИЕ ЗМЕЙ.

Ади Парва, главы 3, 8-52.

КАДРУ ОБРАЩАЕТ ВИНАТУ В СЛУЖАНКИ.

Богиня Вината – Кашьяпы супруга

Два чудных яйца родила друг за другом.

Смотрел и на Кадру Подвижник любовно:

Яиц родила она тысячу ровно.

Все яйца на пять положили столетий

В сосуды с водой, чтобы вызрели дети.

Пять полных столетий прошли над Вселенной,

И змеи родились у Кадру блаженной.

Их тысяча было — и смирных, и злобных,

И молниевидных, и тучеподобных,

Прекрасных, блиставших жемчужным нарядом,

Ужасных, грозивших губительным ядом,

Прелестных, с покрытыми чернью серьгами,

Уродливых, скользких, с пятью головами,

Коротких и длинных, спокойных и шумных,

И полных премудрости, и скудоумных,

Но грозных и слабых друг с другом сближало

С губительным ядом смертельное жало!

Был Шеша сначала, шёл Васуки следом,

Стал каждому также и Такшака ведом.

Считать их? Но всех невозможно исчислить,

А сколько их стало, нельзя и помыслить!

А двойни Винаты всё не было видно,

И сделалось будущей матери стыдно,

Детей она жаждала сильно, глубоко,

Яйцо, не дождавшись, разбила до срока.

Разбила яйцо — и увидела сына,

Но верхняя лишь развилась половина,

В зачатке была половина вторая,

И молвил ей первенец, гневом пылая:

«О, жадная мать, не достигла ты цели,

Меня создала незаконченным в теле.

За это служанкою станешь ты вскоре,

Пять полных столетий прослужишь ты в горе.

Но брат мой родится и крылья расправит,

Несчастную мать от неволи избавит.

Однако яйцо разбивать не спеши ты,

Смиренная, жадностью впредь не греши ты,

Не надобно впредь поддаваться соблазнам,

Чтоб сын твой не вышел, как я, безобразным.

С тем сыном никто не сравнится на свете,

Но жди, чтобы пять миновало столетий».

Так молвил ей, верхней созрев половиной,

Сын Аруна, в горе своём неповинный.

Сказал и поднялся к Небесным просторам.

Теперь по утрам он является взорам:

Когда разгорается в небе Денница,

Мы Аруну видим: он — Солнца возница…

И стала Вината, — глаголет Преданье, —

Полтысячи лет проводить в ожиданье.

В то время к двум сёстрам приблизился белый

Божественный Конь, горделивый и смелый,

Скакун вечно юный, скакун быстроногий, —

Его почитали и славили Боги.

А был он подобен, скакун драгоценный,

Потоку нагорному с белою пеной.

Он вышел из влаги молочной, из масла,

Его красота не старела, не гасла.

Потом вы узнаете важные вести:

На свет появился он с Амритой вместе…

Воскликнула Кадру, вкушавшая счастье:

«Скажи мне, какой он, по-твоему, масти»?

«Он — белый, — Вината промолвила слово, —

С тобой об заклад я побиться готова».

«О, мило смеющаяся, дорогая

Сестра, ошибаешься ты, полагая,

Что масти он белой. Ответ мой безспорен:

Я вижу, я знаю, что хвост его — чёрен.

Давай об заклад мы побьёмся с тобою,

Та, что проиграет, пусть станет слугою

У той из сестёр, что окажется правой!» —

Воскликнула Кадру с улыбкой лукавой.

Они разошлись по домам со словами:

«Мы завтра увидим, исследуем сами».

Но Кадру, сказав: «Победить мы сумеем!» —

Велела тогда сыновьям своим — змеям:

«О, дети, должна я прибегнуть к обману,

Не то у Винаты служанкою стану.

Сейчас предо мной волосками предстаньте,

К хвосту скакуна чёрной краской пристаньте».

Но змеи не приняли слов криводушных,

И мать прокляла сыновей непослушных:

«Придёт Джанамеджая, змей уничтожит,

Змеиному роду конец он положит.

Придёт Властелин в заповедное время,

Предаст он огню ядовитое племя».

Такой приговор, и жестокий и строгий,

Одобрил Сварогъ и Небесные Боги:

Воистину, всем существам угрожало

Губительным ядом змеиное жало!

Вот Солнце явилось, проснулись Вината

И Кадру-красавица, гневом объята.

Они полетели быстрей урагана

Взглянуть на Коня посреди океана.

Увидели тот океан необъятный,

Ужасный для смертных, безсмертным приятный,

Чудесный, бушующий, неукротимый,

И неизмеримый, и непостижимый;

То Солнцу подвластный, то мраку покорный,

Он Амритой — влагой владел животворной.

Колеблемый ветром, метался он дико,

Подземного пламени вечный владыка;

Вместилище вод многошумных, Свещенных,

И всяких щедрот, и камней драгоценных;

Вместилище змей и подводных чудовищ,

И демонов чёрных, и светлых сокровищ;

В нём были киты, крокодилы и рыбы,

В нём воды рождались и рушились глыбы;

Порою, веселья безумного полный,

Плясал он: как руки, он вскидывал волны;

Порою был мрачен и страшен от рёва,

От хохота, воя всего водяного;

Его приводило всегда в исступленье

Луны прибавленье, луны убавленье;

Он смертью грозил и растеньям и тварям,

Над реками был он Царём-Государем;

Обширный, подобно Небесному Своду,

Вздымал он и гнал он извечную воду!

Над влагой безмерною Кадру с Винатой

Промчались, исполнены силы крылатой.

Пред ними Божественный Конь показался,

Рождённый из пены, он пены касался.

Взглянули на хвост и увидели сами,

Что чёрными он испещрён волосами:

То змеи, страшась материнского гнева,

Чернели в средине, и справа, и слева.

И, Кадру-сестрой побеждённая в споре,

Ей стала Вината служанкой. О, горе!

Настала пора и тоски и терзанья…

На этом главу мы кончаем сказанья.

Всеславъ – соратник проекта «Родобожие».

Источник