Велемудр

Наверняка большинству читателей заголовок этой статьи может показаться парадоксальным. Какие же могут быть загадки в Куликовской битве? Ведь давно все четко и ясно расписано в школьных и вузовских учебниках, в солидных монографиях по истории военного искусства, где приводятся даже карты-схемы сражения.

СКОЛЬКО И ЗАЧЕМ?

Увы, на самом деле достоверно известно только одно — 8 сентября 1380 года московский князь Дмитрий Иванович одержал ратную победу. И все. Хотя современный исследователь Шавырин справедливо заметил: «Книгами, посвященными Куликовской битве, можно выложить все поле, на котором она произошла». Однако он же указывает, что «почти все написанное восходит к трем первоисточникам: краткой Летописной повести, поэтической «Задонщине» и риторическому «Сказанию о Мамаевом побоище»».

Итак, загадка первая. Мамай идет войной на Русь. Но велико ли у него войско? Академик Борис Рыбаков утверждал, что более 300 тыс. человек. Его старший товарищ, действительный член АН СССР Михаил Тихомиров считал, что 100-150 тысяч. Историки Скрынников и Кучкин ограничиваются 40-60 тысячами. Минимальную цифру — 36 тысяч — дает их коллега Кирпичников.

Теперь второй вопрос: какова цель похода? Подавляющее большинство царско-советско-демократических историков отвечает однозначно: Мамай-де хотел стать вторым Батыем, покарать великого князя московского Дмитрия Ивановича за многолетнюю невыплату дани, истребить русских князей и заменить их ханскими баскаками и т. д.

Но откуда у Мамая силы на такое грандиозное мероприятие, на которое не решились ни Берке, ни Тохта, ни Узбек, ни другие владыки Золотой Орды? А ведь Мамай в 1380 году контролировал в лучшем случае лишь половину этого феодального государства, другой же половиной владел его соперник Тохтамыш. Причем был он Чингизидом (то есть прямым потомком Чингисхана) и настоящим ханом, а темник Мамай — самозванцем, захватившим престол.

Элементарная логика подсказывает, что в такой ситуации Мамаю следовало бы сперва разделаться с соперником в Золотой Орде, а уж затем заниматься русскими делами.

Да и великий князь Дмитрий Иванович прекратил отдавать дань не потому, что стал таким сильным, а именно из-за «замятни в Орде», когда попросту неясно было, кому платить, а кому нет. Взял бы верх в ордынской междоусобице мятежный темник, и через несколько недель получил бы из Москвы все что причиталось. Кстати, так и случилось сразу же после Куликовской битвы, только Дмитрий рассчитался сполна золотом и серебром с Тохтамышем.

Некоторые исследователи утверждают, что-де намеревался Мамай на Руси подкормить свое воинство, наделить его добычей, нанять на награбленные деньги и ценности новых бойцов, чтобы затем ударить по Тохтамышу. Но ведь темник был опытным военачальником и, конечно, прекрасно помнил о сокрушительном поражении, которое потерпело ордынское войско в битве на Воже в августе 1378 года. И потому вряд ли сомневался в том, что драться с русскими придется всерьез, что успех похода отнюдь не гарантирован, даже если будут привлечены к нему все наличные силы.

НЕПОНЯТНЫЙ ПРОТИВНИК

С войском московского князя все относительно ясно. Он успел собрать не только свою рать, но и воинов союзных князей — ростовских, ярославских, белозерских и стародубских. К нему прибыли со своими дружинами и литовские князья — Андрей и Дмитрий Ольгердовичи. А вот участие в битве тверской дружины, как порой утверждается, — вещь более чем сомнительная.

Кто же был противником московского князя, до сих пор неизвестно. Русский летописец утверждал, что Мамай двинулся на Русь «с всею силою татарьскою и половецкою, и еще к тому рати понаймовав бесермены, и армены и фрязи, черкасы и ясы и бутасы».

Историк Егоров комментирует это следующим образом: «Кто в этом списке понимается под бесерменами, трудно сказать, ибо в летописях этим термином обозначаются мусульмане вообще. Однако не исключено, что летописное указание может относиться к мусульманским отрядам, навербованным в Азербайджане, связи которого с Золотой Ордой имели давний характер. Такой же отряд наемников был приглашен из Армении. В среде армянских феодалов, видимо, было довольно распространено наемничество, что подтверждает наличие у сельджуков наемного войска из армян.

Под именем летописных фрязов обычно фигурируют отряды итальянских городов-колоний южного берега Крыма и Таны в устье Дона».

Это последнее указание летописи позволило вовсю разыграться буйной фантазии наших историков и беллетристов. Из книги в книгу кочует «черная генуэзская пехота», идущая густой фалангой по Куликову полю. Однако в 1380 году генуэзские колонии в Причерноморье находились в состоянии войны с Мамаем. Теоретически на Куликовом поле могли оказаться венецианцы. Но их в городе Тана-Азана (Азов) проживало всего несколько сотен вместе с женами и детьми. Да и генуэзцы, если бы даже находились в союзе с Мамаем, с трудом смогли бы послать ему на помощь несколько десятков человек.

В свою очередь, армянские ученые уже давным-давно заявили: поскольку документов о вербовке бойцов для Мамая в Армении не найдено, наши предки на Куликовом поле не воевали. Но… Если же кто-то из них и оказался на Дону, то были они «из состава армянской общины в Булгаре».

Впрочем, иные татарские историки с некоторых пор тоже доказывают, что, мол, праотцы современной титульной нации Татарстана на Куликовом поле не бились. Есть, правда, и иная точка зрения. Так, профессор Мифтахов, ссылаясь на «Свод булгарских летописей», пишет, что казанский эмир Азан отправил к Мамаю князя (сардара) Сабана с пятью тысячами всадников. «Во время прощания с сардаром Сабаном эмир Азан сказал: «Пусть лучше погибнете вы, чем все государство». После этого булгарский отряд тронулся в путь на соединение с войсками темника. Их встреча произошла в конце августа 1380 года «на развалинах старой крепости Хэлэк».

Говорится в булгарских летописях и об… артиллерии Мамая. А именно: у его шатра было поставлено три пушки, которыми управлял мастер по имени Раиль. Однако русские всадники налетели столь стремительно, что прислуга не успела открыть огонь, а сам Раиль был взят в плен.

Юрий Лощиц, автор 295-страничной книги о Дмитрии Донском, пишет: «Сражение 8 сентября 1380 года не было битвой народов. Это была битва сынов русского народа с тем космополитическим подневольным или наемным отребьем, которое не имело права выступать от имени ни одного из народов — соседей Руси».

Конечно, это очень удобная формулировка. Но не слишком ли много «отребья» набралось в степях между Доном и Волгой? Ведь оно могло составить самое большое — достаточно крупную банду, ради уничтожения которой вряд ли была необходимость собирать силы почти всей Руси.

ГДЕ БЫТЬ КНЯЗЮ?

Очень странна роль Дмитрия Московского в Куликовской битве. В «Сказании о Мамаевом побоище» главная роль в сражении отводится не Дмитрию, а его двоюродному брату Владимиру Андреевичу Серпуховскому. Но непонятно другое — согласно всем трем источникам великий князь фактически отказался управлять войсками.

Дмитрий якобы еще перед сражением «съвлече с себя приволоку царьскую» и возложил ее на любимого боярина Михаила Андреевича Бренка, которому передал также и своего коня. И повелел вдобавок свое красное («чермное») знамя «над ним [Бренком] возити».

Так себя не вел ни один русский князь. Наоборот, авторитет княжеской власти в IX-XV веках на Руси был так велик, что часто ратники не хотели идти воевать без князя. Поэтому, если взрослого князя не было, в поход брали княжича. Так, трехлетнего князя Святослава Игоревича посадили на лошадь и велели метнуть маленькое копье. Копье упало у ног лошади, и это стало сигналом к началу битвы. Да что вспоминать Х век, самого Дмитрия в начале его княжения, в 10-15 лет, московские бояре неоднократно возили в походы.

Попробуем представить себе технику смены обличья князя. Это вам не 1941 год, когда полковник или генерал стягивал с себя китель и надевал гимнастерку рядового. Дорогой и прочный доспех идеально подгоняли под фигуру воина. Надевать же чужой доспех без соответствующей подгонки или даже переделки было и неудобно, и рискованно. Наконец, княжеский конь стоил целое состояние. Он годами носил князя и выручал в битвах. Можно было сесть на чужого коня, чтобы в случае поражения спасаться с поля битвы, но драться на чужом коне было просто опасно.

Так что версию о переодевании, равно как и о подрубленном дереве, под которым оказался Дмитрий Иванович, не имевший ни единой царапины, нам придется отставить. Анализируя источники XIV-XV веков, можно лишь сделать вывод, что Дмитрий Донской непосредственно не участвовал в битве. А вот почему, мы, видимо, никогда не узнаем.

ЦЕПЬ НЕЯСНОСТЕЙ

Не менее интересен и вопрос, где же произошла знаменитая и кровавая сеча. Согласно чертежам (картам) XVIII-XIX веков, Куликово поле представляло собой степную «поляну», протянувшуюся на 100 км по всему югу нынешней Тульской области с запада на восток (от верховья реки Снежедь до Дона) и на 20-25 км с севера на юг (от верховьев Упы до верховьев Зуши).

Читатель спросит, а как же быть с памятником русским воинам, стоящим на Куликовом поле? Все очень просто.

Жил-был в начале XIX века дворянин Нечаев — директор училищ Тульской губернии, масон, декабрист, член «Союза благоденствия», близкий знакомый Рылеева. Как и все декабристы, он проявлял большой интерес к борьбе русского народа против Орды.

В июне 1820 года тульский губернатор Васильев поставил вопрос о сооружении памятника, «знаменующего то место, на котором освобождена и прославлена Россия в 1380 году».

Надо ли говорить, что место битвы нашлось на земле богатого помещика Нечаева. В 1821 году в журнале «Вестник Европы» Нечаев писал: «Куликово поле, по преданиям историческим, заключалось между реками Непрядвою, Доном и Мечею. Северная его часть, прилегающая к слиянию двух первых, и поныне сохраняет между жителями древнее наименование». Далее Нечаев указывает на сохранившиеся «в сем краю» топонимы — село Куликовка, сельцо Куликово, овраг Куликовский и др. В этих местах, по словам Нечаева, «выпахивают наиболее древних оружий, бердышей, мечей, копий, стрел, также медных и серебряных крестов и складней. Прежде соха земледельца отрывала и кости человеческие». Но «сильнейшим доказательством» (отметим это) своего мнения автор полагал «положение Зеленой дубравы, где скрывалась засада, решившая кровопролитную Куликовскую битву». По мнению Нечаева, остатки дубравы и теперь существуют в дачах села Рожествена, или Монастырщины, «лежащего на самом устье Непрядвы».

Увы, все аргументы Нечаева не выдерживают элементарной критики. Например, почему «Зеленая дубрава» — имя собственное? И сколько на огромной территории поля Куликова таких дубрав?

Следует заметить, что при отражении набегов крымских татар в течение всего XVI века в районе Куликова поля происходили десятки сражений и стычек. Тем не менее на Куликовом поле (в его широком понимании) было найдено сравнительно немного оружия. Причем находки почти равномерно распределялись как территориально, так и хронологически — от XI до XVII века. (Не могут же чугунные ядра, свинцовые пули и кремневый пистолет относиться к 1380 году!) Самое же удивительное, что на Куликовом поле, и в узком, и в широком смысле, не было найдено групповых захоронений воинов.

В ходе большой битвы, закончившейся полным разгромом рати Мамая, неизбежно должны быть сотни, а то и тысячи пленных. В русских летописях еще с Х века всегда приводится их число, называются по именам самые знатные пленники. Но в этом случае о них молчат все наши источники XIV-XV веков, да и современные историки и беллетристы прошли мимо сего любопытного факта. Так куда делись татарские пленные?

Тут мне представляется наиболее вероятной следующая схема. Войско Дмитрия Ивановича без боев и без помех прошло к месту сражения через земли Рязанского княжества. Это могло быть сделано лишь с согласия Олега Рязанского. Видимо, между Олегом и Дмитрием существовала какая-то договоренность о совместных действиях против Мамая. И выполнив со своей стороны условия договоренности, князь Олег рассчитывал на часть военной добычи. А Дмитрий делиться не захотел — ведь непосредственно на Куликовом поле Олег не сражался. Отказав Олегу в его законных требованиях, Дмитрий Иванович спешно уезжает в Москву. Он стремится появиться в городе сразу следом за вестью о великой победе, до того как Москва узнает об огромных потерях. И поэтому брошены на произвол судьбы идущие с Куликова поля обозы. И брошен, как докучливый проситель, взывающий к справедливости, Олег.

А Олегу тоже надо было кормить своих дружинников и восстанавливать в очередной раз разоренное княжество. И он приказал грабить идущие по его земле московские обозы и отнимать взятый на Куликовом поле полон…

Косвенно факт грабежа русской армии подтверждается и известиями немецких хроник конца XIV — начала XV века, в которых говорится, что литовцы нападали на русских и отнимали у них всю добычу. Учитывая, что для немецких хронистов не существовало четкого разделения Руси и Литвы, под именем «литовцы» они могли иметь в виду как войско князя Ягайло, так и Олега Ивановича.

Так что в вопросе с пленными могут быть лишь два варианта. Или татары на Куликовом поле не панически бежали с места боя, а отступали в относительном порядке, или пленные были отбиты рязанцами или литовцами, а позже отпущены за выкуп. Оба варианта не устраивали ни летописцев XIV-XV веков, ни историков XIX-ХХ веков, и они вопрос с пленными попросту опустили.

Кстати, и бытующая уже два столетия схема — Дмитрий Донской переломил хребет Золотой Орде, а Олег Рязанский негодяй и предатель — мягко выражаясь, далека от действительности. Могло ли государство с «перебитым хребтом» заставлять Русь еще 100 лет платить дань? Любопытный момент. Дмитрий Донской был канонизирован Русской Православной Церковью в июне 1988 года, а Олег Рязанский стал почитаться святым почти сразу после свой кончины 5 июня 1402 года. И канонизация Олега произошла «снизу», а не по указанию властей, благо, рязанским князьям в XV веке было совсем не до него.

В этой статье обозначена лишь часть многочисленных загадок поля Куликова. Чтобы разгадать их, потребуется приложить немало труда историкам и археологам. Хотя, к сожалению, на большинство вряд ли удастся найти достоверные ответы.
Александр Борисович Широкорад — историк, публицист.

Источник

3 комментария на “Загадки Куликовской битвы”