Велемудр

«Особое психосостояние»

Эту историю поведал мне мой товарищ, спортивный тренер Владимир Лебедев. Он летом обычно подрабатывал в бригаде промышленного альпинизма. В тот день, в июле, они закончили работу (заделывали межпанельные швы в девятиэтажном доме) где-то уже в начале одиннадцатого, звёзды только-только появились.

«Я спустился вниз по стене, твёрдо встал на ноги, отстегнул страховочный карабин и крикнул ребятам, чтобы они сбросили верёвки вниз. Лифт пока не работал, и тащить связки по этажам не было резона. Крикнул, а сам отступил от стены, чтобы верёвки не хлестнули по мне. Шагнул и… полетел спиной вниз – в котлован, вырытый под магазин при доме. Глубина метров пять, внизу торчит арматура под заливку бетонных простенков. Я и не вспомнил об этой яме. Обычно мы спускались с другой стороны.

Падаю на штыри и понимаю, что это всё, верная смерть. И тут происходит невероятное. Вижу себя со стороны, как будто нахожусь вне тела, и наблюдаю за происходящим, и всё как при замедленной съёмке.

Поразительно, что не только вижу, но и осознаю. Начав падение, сразу делаю сальто, чтобы не упасть спиной. Никогда раньше у меня не получалось сальто, сколько ни пробовал, в бассейне, например. Падал в воду, отбивая спину. А тут, в альпинистской обвязке, с карабинами на поясе, делаю плавный кульбит в воздухе и иду вниз ногами. Но… я это даже не сразу осознал – не падаю, а медленно опускаюсь, как будто всё происходит в вязкой плотной среде!

Дальше. Лечу вертикально, автоматически гляжу вниз. Прямёхонько подо мной торчат метровые арматурины в два ряда, диаметром 16–18 мм. Чтобы не попасть ногами на штыри, разворачиваюсь в воздухе ещё на 90 градусов. При этом отталкиваюсь от воздуха (!), помогая себе руками. Опускаюсь медленно-медленно. Понимаю, что всё это нереально, но каким-то образом происходит.

Я приземлился между рядами арматуры боком, причём вразножку: левая нога попала на бетонный бортик, правая – ниже. Меня, по идее, должно было бы бросить вперёд, но нет… Я даже не услышал хлопка под ногами. То есть приземлился плавно, будто падал в воде. Летел, по моим ощущениям, с минуту, если не больше, тогда как пять метров падения заняло бы не более секунды.

В яме видимость плохая, но всё же различаю ряды штырей для опалубки, ступеньки, бетонную стену, проём для двери. Но когда я поднялся из котлована, внизу была сплошная чернота, ни зги не видно. Тоже непонятно почему. Ребята подошли, а я всё ещё в шоке…

Потом заходил к психологам из физкультурной академии, где учился заочно, рассказал, что было со мной, но все только пожимали плечами, мол, стресс, особое психосостояние… Пошёл в церковь, батюшка похлопал меня по плечу: «Благодари, Володя, ангела-хранителя».

Да, остаётся уповать только на них. Реально такого в нашем, физическом мире быть не могло, а вот поди ж ты, произошло. Но каким образом? Не понимаю до сих пор».

Сила мысли

Немало подобных свидетельств оставили участники Великой Отечественной войны. Вот рассказ старого петербуржца, танкиста, гвардии сержанта Владимира Ивановича Трунина.

Было это в 1943 году. Шли бои на правом берегу реки Великой, что в Ленинградской области. На своём тяжёлом «КВ» они едва поспевали за танком «КВС», который развивает скорость до 50 км в час. И с ходу нарвались на засаду немцев – те вкопали свои «тигры» и «пантеры» на самом удобном месте дороги и могли расстреливать наступающих с расстояния в 100–150 м. «Кавээска» загорелась: у неё слабое место – маска, полуцилиндр, из которого торчит пушка, обеспечивая вертикальную наводку. Немцы об этом знали, туда и метили.

Следующая цель – «КВ». Но у него лобовая броня 90 миллиметров – бесполезно бить, маска слабее. Несколько снарядов отрикошетили от брони, но один в маску всё же попал. Пушка упала в танк, командира танка раздавило: орудие весит полторы тонны.

«Нас осталось трое, и мы безоружны, – рассказывает ветеран. – Костя, командир орудия, даёт команду: «Прыгай за мной!» Я выскочил в верхний люк, а механик-водитель Лёня Шевченко замешкался в своём люке, и следующий снаряд угодил ему в голову.

У немцев была такая тактика: вокруг танка колотить осколочными снарядами, чтобы добить экипаж. Танк можно построить за день-два, а экипаж надо готовить два года, чтобы он провёл пять-десять атак, больше вряд ли удастся.

Я залёг метрах в трёх от танка, Костя между гусениц. И немец стал класть снаряды вокруг нас. Когда снаряд идёт над тобой или сбоку, он летит с рёвом низкой частоты, его можно не бояться. А вот если звук мягкий, типа «пуф-пуф», – это уже в тебя. При «нестрашном» звуке я перебросил тело на полметра. А потом… Смотрю, около меня в полотно дороги входит снаряд. Я напрягся. Снаряд опускался справа от меня, сантиметрах в двадцати-тридцати. Сейчас он рванёт, и от меня ничего не останется. Но… Он опускался очень медленно! Я вижу его полированную часть, грубую обработку металла, следы от резца, медный поясок с нарезками для ствола пушки, впереди торчит беленький ударник – стержень диаметром миллиметров пятнадцать. Вижу всё отчётливо. Вот ударник начинает входить внутрь – вошёл. На снаряде появились продольные трещины. Сначала зёрнами, потом они стали расширяться. Сейчас!.. Сейчас меня разорвёт на куски.

Все осколки ушли выше меня. От напряжения я потерял сознание, но через две-три секунды пришёл в себя. Смотрю, около меня воронка диаметром пятнадцать сантиметров и глубиной сантиметров пять. Снаряда нет, но тротил сгорел, воронка чёрная от копоти.

Я тогда понял, что напряжение мозга может быть так велико и выброс электростатического поля, его напряжённость достигает таких величин, что время растягивается. Поэтому я вижу падающий снаряд, вижу, как он разрывается, могу даже отодвинуться за это время.

Это первый случай, когда я понял, что ход времени может меняться. Потом-то я всю жизнь размышлял над этим. Косвенное подтверждение нашёл в трудах астрофизика Николая Козырева. Он утверждал, что время – переменная величина и оно может совершать работу и производить энергию неядерного свойства. Но ясности здесь пока нет. А у меня только догадки.

Скажем, есть три вида полей: электромагнитное, гравитационное и поля слабого и сильного взаимодействия внутри ядра. А вот электростатическое поле? По моим рассуждениям, мозг способен создавать ситуацию, когда время может замедляться.

Мы взяли Красное Село в ночь с 19 на 20 января 1944 года. Это был последний бой с немецкой группировкой в районе Петергофа, на подступах к Ленинграду. Бой был встречный, самый страшный. С запада двигалась огромная колонна немцев с артиллерийским полком, а с севера, от Красного Села, шёл наш 260-й танковый полк прорыва. И мы столкнулись лоб в лоб.

Первым нашим снарядом была разбита зенитка, которая стояла у немцев на дороге. Их генерал на «Хорьхе» улетел в канаву носом. Немцы не сдрейфили: выкатили противотанковую пушку. Пулемётчик стал обстреливать наши смотровые щели, разбил нам триплекс. Я пулемётчика подавил: два диска высадил. Но пушка успела сделать два выстрела. Я услышал короткий звук «тук», а затем позванивание перебитой гусеницы. Мы потеряли ход. Костя увидел вспышку и стал наводить башню. Однако выстрелить не успел, и я услышал второй короткий удар – снаряд попал в броню. Стреляли бронебойными сердечниками, а этот снаряд не имеет внутри взрывной массы. Он термитного свойства, температура горения около трёх тысяч градусов.

Я услышал шипение и понял, что сейчас будет плохо. Там у нас топливный бак, в нём 600 литров солярки типа газой (что интересно – она не горит). Снаряд успел пробить бак, и топливо хлынуло внутрь танка.

А дальше произошло следующее.

Снаряд замедлил своё движение. Он задел пяток снарядов внутри танка, изуродовав их, и… встал вертикально. В танке кроме меня три человека: командир, заряжающий, механик-водитель. Снаряд никого из них не задел. Прошёл мимо, оборвав электрические кабели аккумуляторных батарей, и ткнулся мне в плечо. Он будто искал именно меня! Я боли не ощутил. Снаряд задел мой шлемофон и почти остановился, но не падал, а вращался со скоростью 1–2 оборота в секунду. Я успел снять руки с гашетки пулемёта и схватить левой рукой снаряд за носовую часть, правой ухватился за медный поясок обтюратора. На нём были наклонные канавки нарезки для ствола. Я держал снаряд изо всех сил и чувствовал, как насечки сдирают кожу ладони до мяса…

Мне удалось снаряд бросить под ноги и прижать его сапогами.

Всё это длилось минуты три, по моим подсчётам. За это время нам влепили ещё один снаряд, разрывной, и я в полной темноте видел в деталях, как механик-водитель поднял руку – у него оторвало два пальца, и из раны толчками била струя крови. Другой осколок попал ему в горло…

На фронте я встречал ещё солдат, которые тоже видели все стадии, как взрывался снаряд, как огненные трещины разрывали стальную болванку…»

После войны Владимир Иванович пытался поговорить о странных случаях изменения течения времени, о том, что каким-то непостижимым образом снаряд можно было схватить руками, со специалистами-артиллеристами. Уж онито о пушках и снарядах знают больше в сто раз, считал фронтовик. Но в ответ услышал только: «Этого не может быть!» Больше он никому ничего не рассказывал.

«А теперь, когда мне уже за 90 лет и жизнь заканчивается, – сказал Владимир Иванович, – я хочу, чтобы об этом знали. Может, когда-нибудь учёные найдут этому разумное объяснение».

Геннадий Белимов

Источник

Метки: Время, растяжимое

4 комментария на “Время – величина растяжимая”