Велемудр

Чтение — это революционная техника, искусственный интерфейс, в прямом смысле перестроивший наш мозг, в котором изначально не было специального отдела для распознавания лингвистических символов. Мозгу пришлось приспособить для этого первичную зрительную кору, через которую сигнал проходит по веретенообразной извилине, ответственной за распознавание лиц. В этой же извилине находится хранилище знаний о языках — его еще называют «почтовым ящиком».

Вместе с коллегами из Бразилии и Португалии Деан опубликовал исследование, вывод которого гласит, что «почтовый ящик» активен только у тех, кто умеет читать, и стимулируется лишь известными человеку буквами: он не будет реагировать на иероглифы, если вы не знаете китайского. Чтение влияет и на работу зрительной коры: она начинает распознавать объекты точнее, стараясь отличить одну букву от другой. Трансформируется восприятие звуков: благодаря чтению в этот процесс встраивается алфавит — слыша звук, человек представляет букву.

Оказаться в шкуре героя

В височной коре и миндалине мозга находятся зеркальные нейроны. Именно благодаря им люди могут повторять движения друг за другом в танце, пародировать кого-то или испытывать радость, глядя на улыбающегося человека. «С точки зрения биологической целесообразности это правильно. Эффективнее, когда у стаи, у сообщества единая эмоция: все вместе убегаем от опасности, боремся с хищником, отмечаем праздники», — объясняет важность механизма доктор биологических наук Вячеслав Дубынин.

Исследование Университета Эмори доказывает, что человек может испытывать эмпатию не только по отношению к соседу или прохожему, но и персонажу книги. Читающим участникам эксперимента сделали серию МРТ, которая показала повышенную активность в центральной борозде мозга. Нейроны в этом отделе могут преобразовывать размышления в реальные ощущения — например, мысли о будущих соревнованиях в ощущение физической нагрузки. А во время чтения они буквально помещают нас в шкуру любимого героя.

«Мы не знаем, как долго могут сохраняться такие нейронные изменения. Но тот факт, что эффект даже от случайно прочитанного рассказа обнаруживался в мозге спустя 5 дней, позволяет предположить, что самые любимые книги могут влиять на вас гораздо дольше», — говорит ведущий исследователь проекта Грегори Бернс.

Для работы и удовольствия

Однако не всем книгам суждено вызвать у вашего мозга эмпатию и интерес. В своей книге «Why We Read Fiction: Theory of Mind and the Novel» профессор Лиза Заншайн пишет, что обычно любимым жанром становится именно тот, который подходит мозгу читателя, например сложные детективы — любителям задач на логику. Но чтобы добраться до самих чувств, нередко приходится прорываться через сложные когнитивные упражнения, которые включали в свои тексты, к примеру, Вирджиния Вульф и Джейн Остин, считает Заншайн, — вроде фраз «она понимала, что он думал, что она смеялась над собой, и это ее беспокоило». Такие конструкции заставляют последовательно переживать несколько эмоций.

О Джейн Остин вспоминает и писатель Мария Конникова. В статье «What Jane Austen can teach us about how the brain pays attention» она рассказывает про эксперимент нейробиолога Натали Филлипс, посвященный разному восприятию текста. В исследовании участвовали английские студенты, незнакомые с романом Остин «Мэнсфилд-парк». Сначала они читали текст в расслабленном режиме — просто чтобы получить удовольствие. Затем экспериментатор попросила их проанализировать текст, обратить внимание на структуру, основные темы и предупредила, что им предстоит написать эссе о прочитанном. Все это время студенты находились в аппарате МРТ, который следил за работой их мозга. При более расслабленном чтении в мозгу активизировались центры, ответственные за удовольствие. При погружении в текст активность смещалась в область, ответственную за внимание и анализ. Фактически, задавшись разными целями, студенты увидели два разных текста.

Чтение делает умнее?

Считается, что чтение полезно для интеллекта. Но так ли это на самом деле? Эксперимент Общества исследований в области развития ребенка среди 1890 однояйцевых близнецов 7, 9, 10, 12 и 16 лет показал, что ранние навыки чтения влияют на общий уровень интеллекта в будущем. Дети, которых активно учили читать в раннем возрасте, оказывались умнее своих однояйцевых близнецов, не получавших такой помощи от взрослых.

А исследователи Университета Нью-Йорка выяснили, что чтение коротких художественных рассказов немедленно улучшает способности к распознаванию человеческих эмоций. Участники этого исследования разделились на группы и определяли эмоции актеров по фотографиям их глаз после чтения популярной литературы, нон-фикшна или художественных новелл — результат последней группы оказался гораздо более впечатляющим.

Многие относятся к результатам этих экспериментов скептически. Так, сотрудники Университета Пейса провели похожий эксперимент на угадывание эмоций и выяснили, что люди, которые больше читали на протяжении всей жизни, действительно лучше декодируют выражения лица, но ученые призывают не путать причинность с корреляцией. Они не уверены, что результаты эксперимента связаны именно с чтением: возможно, эти люди больше читают именно потому, что они эмпатичны, а не наоборот. А когнитивный нейробиолог MIT Реббека Сакс отмечает, что сам метод исследования очень слабый, но ученым приходится им пользоваться из-за отсутствия более совершенных технологий.

Другим нашумевшим исследованием, уязвимым для критики, оказался эксперимент ученых Университета Ливерпуля. Они измеряли когнитивную активность студентов литературных факультетов и выяснили, что у более начитанных и способных к анализу текстов учащихся наблюдается повышенная мозговая активность. В этом выводе также корреляция подменяется причинностью: возможно, наиболее начитанные участники показали такие результаты из-за врожденных когнитивных способностей (и по этой же причине в свое время полюбили чтение).

Но, несмотря на все несхождения, исследователи не остановятся и продолжат искать пользу от чтения, уверен профессор литературы Брауновского Университета Арнольд Вайнштейн: ведь это один из эффективных способов «спасти» литературу в эпоху, когда ее ценность и польза все чаще ставятся под вопрос.