Велемудр

Елецкому предписывалось построить город на 300, а острог до 500 квадратных саженей. Однако на это, похоже, не хватило ни времени, ни возможностей. Летопись отмечает, что «…построен малой город на 42 саженях квадратных, а острог был в длину 200, а в ширину 150 сажень. Внутри острога надлежало быть обывательским дворам. Но оное место было тесновато и многие по нужде за острогом построились».

Крепость отстроили по всем правилам. Первое описание Тары, сделанное в 1624 году Василием Тырковым, повествует, что город был обнесён крепостной стеной, состоящей из 116 городней — деревянных срубов, заполненных землёй, и пяти башен, одной передвижной восьмигранной башни-раската (башня с раскатом — верхней площадкой, на которой устанавливались пушки) и двух «водяных» ворот, обращённых к Иртышу и Аркарке. Острог защищал высокий тын. Здесь было шесть башен — четыре с проезжими воротами и две глухие.

Сразу после завершения строительства русский экспедиционный корпус приступил к активным действиям. В марте 1595 года отряд тобольских и тюменских служилых людей «с вогненным боем», усиленный тарскими казаками, совершил поход вверх по реке Таре против селений, лояльных Кучуму. Всю свою дальнейшую историю тарский гарнизон также старался действовать на опережение. А через три года проблема с Кучумом решилась окончательно. Отряд тарского воеводы Андрея Воейкова за 16 дней прошёл 700 вёрст по степям и болотам с переправой через множество речек, преследуя отступающего хана. На реке Ирмень отряды Кучума были разбиты. Впрочем, точка в противостоянии русских и степняков на этом поставлена не была.

Первые полтора столетия Тара была именно крепостью, посад у неё появился только в XVIII веке. На протяжении всего XVII века Тарская крепость служила «неодолимой твердыней для всяких бывших кучумовых улусников», — говорится в «Истории государства Российского» Николая Карамзина. Передовой форпост регулярно усиливали вооружением и воинским контингентом. Кстати, воевод в Таре было два — главный и младший.

Пушкари в городе числились, по сути, с его основания. Согласно грамоте от 10 февраля 1595 года «на Тару» были отправлены «с Москвы» пушкари, чтобы «держать наряд для похода на Кучюма царя». Воевода Юрий Шаховской, принимавший крепость в июне 1627 года, отмечал, что в городе по башням было 10 затинных пищалей (то есть крепостных, предназначенных для стрельбы «из-за тына») со 160 ядрами.

Кроме того, на раскатной башне установили полуторную медную пищаль с 280 железными ядрами. Что же касается Тарского острога, то здесь на Новой Пятницкой, Чацкой и воротной Борисоглебской башнях также были установлены пищали скорострельные с 270 ядрами и, кроме того, по всем четырём башням — волконейки. Так на русский манер назывались фальконеты. Одну из них, кстати, можно увидеть в местном краеведческом музее.

На месте крепости сейчас администрация, почта, Дом культуры и площадь Ленина. Однако под землёй сохранились фундаменты башен и прочие артефакты прежней Тары. Той, что неоднократно выдерживала набеги и осады, ни разу не покорившись врагу, несколько раз выгорала дотла и отстраивалась заново.

Тарская земля хранит многое: перстни с европейскими гербами (в гарнизоне крепости было много иностранных военных специалистов), торговые пломбы, глиняные детские свистульки, наконечники калмыцких стрел, пули… Уже 12 лет здесь ведёт раскопки омский археолог Сергей Татауров.

Правда, изученные фундаменты построек, деревянные тротуары и сохранившееся остатки частокола после исследования приходилось вновь засыпать землёй. А ведь тут вполне можно было бы сделать настоящий музей под открытым небом. Но пока что семь градостроительных горизонтов Тары, как говорят археологи, «семь городов, лежащих друг на друге», скрыты от глаз людских.

Эти раскопки позволили пролить свет на одну из самых драматичных страниц истории Тары. Ведь у смелой авантюры с воистину грандиозными целями, в итоге оказавшейся успешной, были все шансы завершиться ровно через 40 лет. В 1634 году Тара оказался на волосок от гибели…

У Кучума остались сыновья и внуки, которые, разумеется, желали реванша. Базировались они на территории современной Новосибирской области — на острове посреди озера Чаны, рядом с которым сегодня вдоль трассы неизменно торгуют рыбой. Периодически отряды Кучумовичей появлялись в Прииртышье.

Взаимный обмен любезностями происходил с завидной регулярностью. В 1618 году царевич Ишим устроил набег на Тарский уезд совместно с двумя калмыцкими тайшами. В ответ был совершён поход под руководством Алексея Вильяминова-Воронцова, в результате которого улус царевича Ишима и тайшей «повоевали и многих колмацких людей побили и жон их и детей взяли, и верблюды и лошади поймали многие, и на Тару тот полон и лошади и верблюды привели». В Тобольск было отправлено 17 верблюдов, а в Тару — 58. Но осенью 1634 года события приняли более серьёзный оборот.

Причём, как повествуется в «Истории Сибири» Герхарда Миллера, сентябрьскому визиту калмыков под Тару предшествовала продуманная информационная подготовка. В Тюмень пришёл татарин, который сообщил, что на царевичей Аблая и Давлеткирея напала Казахская орда, и набега на русские земли с их стороны не будет.

Дезинформация оказалась успешной. Когда 12 сентября калмыки подступили к Таре, их не ждали. Степняки разорили и сожгли почти все русские и татарские деревни вокруг города и с добычей ушли в степь. А через месяц явились снова и взяли крепость в осаду. Однако воевода князь Фёдор Самойлов (две трети тарских воевод были князьями. В Москве этому сибирскому форпосту придавали особое значение) оказался человеком дальновидным: после сентябрьских событий он запросил военную помощь из Тобольска. Так что гостей было кому встретить.

Осада Тары образно описана в старинной воинской повести: «Погании приидоша до стен градских в вооруженном одеянии светящейся и глаголиху гражанам: Разорите град и очистите место: мы хотим кочевати, зде се земля наша есть». Выписка для доклада, составленная в Сибирском приказе, описывает события осени 1634 года более конкретно: «Да во 143 ж году октября и 13 день пришли под Тарской город Куйшины-тайшины дети, Онбо дя Янзы, да зять Куйшин Онбо, а с ними многие колмацкие  воинские люди.

И которые де служилые люди и пашенные крестьяне и юртовские татаровя выехали из города по сена и по дрова, и тех людей от города отхватили и побили, а иных в полон поимали и к городу и к острогу приступали… И был с теми колматцкими людьми под городом бой с утра и до вечера, и колмацкие де люди, отошед от города, стали в 10 верстах…»

Археологические исследования в историческом центре Тары позволили существенно дополнить это лаконичное описание. В 2016 году раскопали часть города, примыкающую к крепостной стене. И оказалось, что примерно в 1629–1636 годах там произошёл пожар. Среди сгоревших изб археологи нашли пули и наконечники стрел.

То есть калмыкам удалось поджечь острожную часть города. Укрепления сгорели, но степняки на штурм не пошли — ограничились полоном и награбленным в деревнях. А через месяц, зная, что крепостные стены сильно повреждены, вернулись с большими силами. Снова пострадало мирное население — укрыться за тарскими стенами успели немногие. Степняки пошли на штурм со стороны Аркарки.

Там у подножия крепостной стены археологи собрали больше сотни пуль. Их не смутил обрыв под 8 м. С напольной стороны город был защищён двойной линией укреплений — острожной стеной с рогатками перед ней и стеной крепости. А с береговой имелась только одна стена, к тому же повреждённая недавним пожаром. Штурму предшествовал обстрел защитников стены из луков. Археологи нашли на небольшом участке острога между Тобольской острожной и Княжней крепостной башнями множество пуль. Значит, нападавшим удалось преодолеть укрепления в районе береговой линии острога. Но этим их успехи и ограничились — ни одну из башен калмыки взять не смогли.

Степняки отошли на ручей Ржавец (приток Аркарки) примерно в 700 м от крепости. Защитники крепости тут же перехватили инициативу, устроив вылазку. На этом месте тоже нашли пули.

Кочевники отступили дальше на 10 вёрст и поставили лагерь в устье реки Ибейки. Однако это им не помогло: тарские и тобольские служилые люди настигли калмыков и окончательно их разгромили. Освободили русских и татарских пленников, захватили три сотни лошадей. Старинная «Повесть о городах Таре и Тюмени» свидетельствует, что такие успешные контратаки удавались русским далеко не всегда. На следующий год степняки внезапно появились под Тюменью, устроили в городе резню и грабёж, забрали большой полон. Попытка тюменцев отбить полон завершилась печально.

Но ключевой сибирский форпост защищала воинская элита, аналогичная современным силам спецопераций, причём элита интернациональная. Описывая защиту города, Миллер отмечает храбрость литовского ротмистра Андрея Кропотова, головы конных казаков Назара Жадобского и татарского головы Воина Дементьева. Тара выстоял. В последующие годы набеги калмыков и прочих кочевников продолжались, однако напряжённость постепенно ослабевала. Последний серьёзный поход Кучумовича к стенам Тары состоялся в 1667 году, когда «Кучюк царевич со своими с воровскими с воинскими людьми з башкиры» вторгся в Тарский уезд и подошёл к городу.

Причём в это «весёлое» время в Таре успевали не только воевать. Немногие в курсе, что россияне впервые узнали о чае благодаря выходцу из Тары боярскому сыну Ивану Перфильеву. В 1659 году Перфильев возглавил русское посольство в Китае. Он передал китайскому императору грамоту царя Алексея Михайловича и привёз в Россию первые десять пудов чая.

Город Тара был весьма известен. И, несомненно, остался бы таким, если бы не печально знаменитый Тарский бунт, когда тарчане в 1722 году отказались заранее присягать «неизвестному ещё преемнику» Петра I и жестоко за это поплатились. А про сибирский город русской воинской славы после этих событий приказано было забыть.

Елена Мачульская

Источник

Метки: Город, история, Тара

4 комментария на “Тара: древнерусский форпост”