Велемудр

Редактор, кандидат исторических наук, специалист по российской истории (Алекс Ершов) Alex Ershov уже в двухтысячные годы пишет:

«До образования казачьего приказа в начале XVII века и начала процесса превращения казаков в особое сословие, казаками назывались сообщества, которые дислоцировались на ничейных территориях и промышляли большей частью грабежами и речным пиратством. Эти люди находились вне закона и конфликтовали со всеми окружающими их юрисдикциями. Образ жизни казаков формировал их навыки. Казаки умели скрытно передвигаться, управляли челнами, владели холодным и огнестрельным оружием, демонстрировали персональную отчаянность и жестокость. Периодически им попадались в качестве трофеев булатные клинки, мощные пушки и хорошие пищали, но приходилось сражаться и подручными средствами: дубинами, цепами и заострёнными палками. В качестве основной тактики использовали ночной набег. Против регулярного войска казаки были слабы, так как не обладали ни должной дисциплиной, ни достаточным количеством боеприпасов».

Заметьте – речь не о Войске Донском, а о СООБЩЕСТВАХ казаков.

О первом известном нам донском казачьем атамане Сары-Азмане мы знаем немногое.

Владимир Николаевич Королев (царствие ему небесное), доктор исторических наук, будучи одним из преподавателей университета, знаток истории казачества и мой «станичник» по «самопальному казачьему Кругу», в «Белой акации» в 1969 году утверждал: «Сары-Азман, возможно, был татарином, азовским или мещерским, но мог быть и русским, носившим татарское прозвище».

Впервые его имя упоминается в исторических актах 1549 года. Н.М.Карамзин в своей «Истории государства Российского», в частности, писал: «Казаки гнушались зависимостью от магометанского царства,…и в 1549 году вождь их Сары-Азман, именуясь подданным Иоанна (Ивана Грозного — автор), строили крепости на Дону».

Более подробные сведения о первом донском атамане приводятся в грамоте ногайского князя Юсуфа русскому царю Ивану Грозному. В грамоте, датированной 1550 годом, князь пишет: «Холопи твои, нехто Сарыазман словет, на Дону в трех и в четырех местах городы поделали, да наших послов и людей наших, которые ходят к тебе и назад, стерегут, да забирают, иных до смерти бьют… Этого же году люди наши, исторговав в Руси, назад шли, и на Воронеже твои люди — Сары азманом зовут — разбойник твой пришел и взял их».

Царь Иван дипломатично ответил князю, что «те разбойники, что гостей ваших забирают, живут на Дону без нашего ведома, от нас бегают. Мы не один раз посылали, чтобы их переловить, да наши люди добыть их не могут. Вы бы сами велели их переловить и к нам прислали, а мы приказали бы их показнить. Гостей ваших в своей земле мы бережем, а дорогою береглися бы они сами. Тебе известно, что на Поле всегда лихих людей мною разных государств, и тех людей кому можно знать: нам гостей ваших беречь на Поле нельзя, а бережем и жалуем их в своем государстве».

Далее царь добавлял, что он хотел бы с Юсуфом «дружбу свою крепкую держати», а то, что Сары-Азман с казаками Князевых людей побил, тут государь московский ничем ему помочь не может, но если Юсуф поймает Сары-Азмана и пришлет в Москву, то царь его «велит казнити».

Таким образом, грамота Ивана Грозного совершенно отчетливо говорит о крупной группе сарыазманцев, порвавших служебные отношения с московским царем. Возвратившись на Дон, группа Сары-Азман послужила основным ядром населения образовавшейся там вскоре казачьей группировки.

Официальный сайт Прихода храма Свято – Никольского »Православный берег» сообщает: «…Это были те храбрецы, которые отстояли себе и жизнь и свободу. Они говорили про себя по-татарски — сары-азман, что значит «мы — удалые головы», и оттого пришельцы называли их и себя сары-азманами. Здесь, в низовьях Дона, жизнь была очень трудная, здесь русские пришельцы, смешиваясь с удальцами сары-азманами, вечно воюя, образовали казачьи поселки и получили название НИЗОВЫХ КАЗАКОВ.»

Русский историк В. О. Татищев в сообщении о происхождении донских казаков отмечает, что «начало сих казаков из двух мест: одни жили в Месчере по городкам, и главный город их был Донской (скорее всего, Данков), 16 вёрст ниже Тулучеевой, где ныне монастырь Донской, а когда царь Иоанн IV ногайских татар в Месчеру перевел, тогда оные казаки из Месчеры все на Дон переведены».

Кто же такой Сары-Азман, откуда родом, как жил и чем известен? На все эти вопросы с полной точностью и определенностью ответить практически невозможно, ибо документы по этой теме исчезли в пламени войн, восстаний и революций. Осталось только имя первого донского атамана — Сары-Азман. Да и имя ли это?

Возможно, всё вышесказанное и верно, но не бесспорно. Сведений то с гулькин нос. Факт — Сары–Азман не был атаманом Войска Донского, как не были им ни Сусар Фёдоров, имя которого упоминается в исторических документах в связи с взятием войсками царя Ивана Грозного Казани в 1552 году. Во время осады и штурма Казани 2 октября 1552 года, донские казаки под водительством атамана Фёдорова и некоторых других вожаков, имена которых не сохранились в документах, способствовали взятию этого большого, считавшегося неприступным. После взятия Казани Сусар Фёдоров, отказавшись от царской награды, просил царя Ивана Грозного пожаловать донских казаков «рекою Доном до тех мест, как им надобно». И царь «им реку оную пожаловал и грамотою утвердить изволил, с крепким подтверждением и даже заклятием о ненарушимости её во веки веков». О дальнейшей судьбе великого атамана история не сохранила свидетельств.

Не были атаманами Войска Донского и Павлов и Ляпун (Филимонов). Их имена непосредственно связанны со взятием Иваном IV Астрахани и присоединения Астраханского царства к русской державе. Приняв решение о захвате Астрахани, московский государь весной 1554 года двинул армию в низовья Волги, во главе с князем Пронским-Шемякиным и постельничим Вешняковым. Узнав об этом, донские казаки решили на своем Круге «вспомоществовать» царю. Во главе казачьих отрядов встали атаманы Федор Павлов, Андрей Шадра и Ляпун (Филимонов).

Перейдя через Переволоку с Дона на Волгу, они влились в передовой отряд русской армии, которым командовал князь Вяземский. Включив казаков в свое войско, князь велел атаманам двигаться в авангарде. Несколько дней спустя недалеко от Черного острова казаки встретили отряд татар во главе с самим астраханским царем Ямгурчеем, здесь же находилась и его семья. В завязавшемся сражении казаки одержали победу. Часть их ринулась обратно в город, другая ушла в степь, а небольшой отряд двинулся в сторону Азова.

Атаману Фёдору Павлову удалось настичь в районе Базцык-Мачака и захватить в плен царских жен и дочерей. Самого Ямгурчея, сопровождаемого только двадцатью всадниками, другая группа казаков гнала до самой Азовской крепости. Вскоре князь Вяземский захватил Астрахань.

В мае 1557 году Ляпун (Филимонов) был послан с отрядом против «волгских казаков» с приказом «беречь, чтоб казаки не воровали и на ногайские улусы не приходили». Но поскольку волгцы уже собрались в поход, они обманом вызвали Ляпуна (Филимонова) в свой стан и убили его там с несколькими сопровождавшими атамана казаками.

Атаман Андрей Шадра с тремя сотнями единомышленников ушел с Дона в кумыцкие степи за Терек, основав в устье реки Акташе городок Андреев, дав начало гребенскому казачеству. В 1580 году Шадра царским указом был переведен на Терек, к Терскому городку, «и вместе с поселенными здесь стрельцами и отрядом донских казаков стал родоначальником терских казаков». Год смерти неизвестен.

А впервые атаманом Войска Донского стал (по народным легендам) удалой гулебщик Мишка Черкас (Бог знает откуда явившийся в Дикую степь), захвативший со своими дружками лесной массив, вблизи которого проходили оживленные дороги. Стан его, именуемый «хутор Мишкин», впервые упоминается в приказе войскового атамана Данилы Ефремова от 1 апреля 1747года: « …хутор Мишкин расположен при устье балки Мишкинской и по над балкою».

Подтверждает это и историк казачества Евграф Савельев, называя уже Мишку Черкаса «Черкашенин». Он пишет: «Стан атамана Мишки Черкашенина был расположен на Черкасских горах, где теперь Мишкин хутор Новочеркасской станицы, сохранивший до сего времени это название».

Отсюда он со своими гулебщиками-ушкуйниками безжалостно грабил проезжавших купцов и прочую подходящую для обогащения «публику». Неоднократно пытались поймать разбойника, окружали, но каждый раз он как сквозь землю проваливался, и, когда набил свой сундук золотом, серебром и драгоценными каменьями, исчез. В отношении легендарного разбойника более никаких данных нет… До поры до времени нет.

Моё предположение – не исчез удалой разбойник, а объявился… в Черкасске!

Доподлинно известно, что Михаил Черкашенин начал своё атаманство в Черкасске в 1559 году. Затем в 1570 году, и с 1572 по 1580 год.

А до начала атаманства в 1559 года где этот Мишка был, если, как свидетельствуют первое упоминание в отечественных документах о выходе донов на стругах по реке Кальмар в Азовское море и которые в 1556 году жгли и громили улусы в окрестностях Керчи? Разумеется был в своём стане в затаённом казачьем хуторе, в его честь и называемом – Мишкин. Мог ли этот удалой разбойник стать атаманом в Черкасске? Мог! Да ещё как мог!

В 1559 году, по записям Разрядного приказа, атаман Мишка (как его называл Иван Грозный) со своими казаками разбил крыльев в верховьях Североморского Донца и прислал в дар царю пленников в Москву. Ивану Грозному был нужен такой казак. И в том же 1559 году, после подарка Мишки пленников, он становится Атаманом казаков Дона. Казаки верили в его удачу, считая его «характерником», жаждавшем власти. Такого воина не брала пуля в бою, и шашка не рубила.

Под его предводительством казаки ходили в морские походы к берегам Турции, участвовали в победе над крымским ханом Девлет-Гереем I, брали азовский посад Топрак-Кале, ещё много чего героического совершили, и, конечно же грабили, грабили, грабили. Так что было что спрятать от глаз чужих подальше (сундуки набитые золотом, серебром и драгоценными каменьями!). А тут свой Стан, где спрятать можно не один сундук. Не переть же награбленное в Черкасск, в своём доме, как говорится «Своя рубашка ближе к телу» и надёжнее. А в Черкасске Мишке нужна ВЛАСТЬ, дабы подмять под себя многочисленные группировки Дикой степи, прячущиеся по хуторам в дебрях. И он её, ВЛАСТЬ, получил, чего не смогли сделать его предшественники: Сары-Азман, Сусар Фёдоров и Павлов с Ляпуном. Духу у них не хватило подмять под себя разрозненные казачьи группировки. А у Мишки с хутора Мишкин хватило.

Выражаю своё признание всем авторам работ, подкрепившим мою мысль в отношении давнишнего желания написать сей очерк о «белом пятне» в биографии Михаила Черкашенина, и вместе с ними подвести итог:

— Став в 50-е годы XVI века одним из самых известных донских казачьих атаманов Дикой степи с хутора именуемом его именем «Мишкин», до 1559 года как бы находился в тени от верховной ВЛАСТИ, сосредоточенной в Черкасске. По крайней мере, дошедшие до нас источники обходят стороной его имя. И лишь народная молва доносит до нас вести о чародее-кудеснике из хутора «Мишкин» благую весть – он избирается атаманом и в историю казачества входит под именем Михаил Черкашенин.

И помнить, что 3-го января 1570 года царь Иван IV написал грамоту на Дон и Северский Донец «атаманам казатцким и казакам всем без омеры». Царь наказывал донцам «проводить его посла Новосильцева турецкому султану из Рыльска к Азову Мише Черкашенину, а с ним атаманом и казаком». Грамота также говорит нам и о жаловании донским казакам денег, свинца, серы и селитры для производства пороха.

Царская грамота 1570 года, по-своему, уникальна. Она является первой из дошедших до нас. От неё вели многие историки начало Войска Донского как военно-политического объединения. Соглашаясь с подобным выводом, можно говорить о Михаиле Черкашенине как о первом атамане Войска Донского. Если бы все атаманы были равны, то в грамоте было бы куда проще написать просто — «атаманы». Значит, Михаил Черкашенин был признанным казачьим вождем и его выделяли как первого среди равных, о котором говорят Разрядные книги, которые крайне редко в XVI веке упоминали о казаках и их атаманах.

Подводящая некоторые итоги военной службе казачества отписка казаков царю от 26 мая 1632 года сообщала следующее: «при царе Иване Михаил Черкашенин и атаманы казаки во Пскове сидели не за крестным целованием…».

Сообщение отписки 1632 года очень важно для нас, ибо говорит о характере службы донских казаков и атаманов в составе московских ратей. Как видим, Михаил Черкашенин не приносил присяги (не целовал крест) московскому государю и находился в Пскове скорее как союзник Ивана IV, а не его подданный.

С объединения множества казачьих группировок в пределах Дона под власть Атамана Михаила Черкашенина и ведётся летосчисление и считается началом истории Войска Донского, первым славным атаманом которого и был Михаил Черкашенин -прозванный казаками «гроза Азова»

Источник