Велемудр

В волшебных сказках, одном из самых древних типов текстов, герой никогда не оказывается один — ему всегда помогают. Вот Иван-царевич отправляется в путь искать жар-птицу, а ему навстречу — Серый Волк, который предлагает свою помощь. Или добрая девушка идет к лесной колдунье, и яблоня помогает ей выполнить все невыполнимые задания. Но у волшебного помощника, а именно так называется роль яблони или Серого Волка, есть свои особенности, над которыми мы мало задумываемся.

Во-первых, волшебный помощник всегда принадлежит тому странному иному миру, куда герой пришел, и поэтому он максимально «не такой, как мы». Мы зна­ем, что в обычной жизни яблоня и волк не разговаривают, но не удив­ляемся тому, что в мире сказки они оказываются говорящими. Как правило, герой обретает помощника в ином мире — в основном практически сразу после пересечения границы с этим миром — и там же оставляет его.

Исключения редки: бывает, что помощник у героя появляется после серьезного нарушения порядка вещей в его мире (например, перед смертью мать дает дочери говоря­щую куколку, которая поможет доброй девушке в борьбе с маче­хой). И уже совсем редкость, когда волшебный помощник рожден в этом мире, рядом с нормальным героем, но чудесным образом (например, от коро­вы). Но даже такому волшебному помощнику нормальная человеческая судьба не светит: в конце сказки Иван — коровий сын уходит, устроив личную жизнь своего брата, Ивана-царевича.

Во-вторых, нам часто кажется, что Серый Волк или яблоня помогают герою сказки просто потому, что они добрые, говоря современным языком, альтруи­сты. На самом деле это не совсем так. Героя и его помощника связывают креп­кие отношения дарообмена по принципу «я тебе дар, ты мне отдарок». Если мы внимательно прочитаем классическую сказку про Ивана-царевича и Серого Волка, то увидим, как выглядело начало их отношений. Иван-царевич идет и видит надпись: «Кто сюда пойдет, тот коня потеряет». По сути, это договор. Иван-царевич принимает условия и идет по этой дороге:

«…Вдруг вышел ему навстречу пребольшой серый волк и сказал: „Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич! Ведь ты читал, на столбе написано, что конь твой будет мертв; так зачем сюда едешь?“ Волк вымолвил эти слова, разорвал коня Ивана-царевича надвое и пошел прочь в сторону» .

Однако затем Серый Волк внезапно нагоняет героя и предлагает взамен свои услуги: «…Жаль мне и того, что я заел твоего доброго коня. Добро! Садись на меня, на серого волка, и скажи, куда тебя везти и зачем?» Такая система услуги за услугу (которая называется реципрокным, то есть возвратным, аль­труизмом) проступает почти в каждой сказке, но мы ее не замечаем. Сказка про Сивку-Бурку начинается со странного для нас требования отца к сыновьям. «Когда я умру, приходите ночевать на мою могилу».

С точки зрения крестьян­ской культуры XIX века это максимальное поминовение, способ обеспечить комфортный для покойника переход в иной мир. В некоторых деревнях Воло­годской области до сих пор после похорон принято завтракать с покойником прямо на могиле. В ответ на правильное выполнение договорных отношений мертвец, который ровно в двенадцать ночи выходит из открывшейся могилы, вознаграждает Ивана-дурака волшебным конем-помощником.

А в некоторых вариантах сказки «Морозко» (или в других сказках о злой мачехе и доброй падчерице) говорящая печь предлагает героине простую, незатейливую пищу: съев ее, героиня получает полезный совет. Неукоснительное соблюдение правил гостеприимства — тоже форма договора. Важное свойство таких договоров — то, что во всех этих случаях герой не догадывается (по крайней мере, нам это не известно) о грядущем вознаграждении за свою услугу или дар. Зато он точно знает, что навязываемый договор надо соблюдать.

И наконец, в-третьих, волшебный помощник не является личностью. У него нет своей судьбы и своей собственной цели в путешествии героя. Он своего рода говорящий инструмент, появляющийся в тот момент, когда герою нужна помощь. При этом все, что делает волшебный помощник, записывается в актив героя, а в конце сказки рассказчик может вообще забыть про него. Можно ли ответить на вопрос, что случилось с Серым Волком или Сивкой-Буркой? Нет — потому что ответ на этот вопрос неизвестен, рассказчик забывает о них в тот момент, когда герой получает награду и возвращается домой.

Любящая жена и страшный крокодил: как древне­египетские сказки связаны с «Питером Пэном»

Иллюстрация Генри Джастиса Форда к египетской сказке «Обреченный царевич» из сборника «The Brown Fairy Book». Лондон, 1904 год — New York Public Library

Волшебные сказки очень древние: некоторым сюжетам тысячи лет. Привыч­ные нам версии сказок распространены на большой территории от Арабского Востока и Индии до Скандинавии. Самая распространенная сказка — нет, не «Золушка» (она на втором месте) — о злой мачехе, которая пытается извести свою добрую падчерицу и добиться преференций для родной — и злой — дочери. Существует 982 национальные версии этой сказки — в России она известна как «Морозко».

Самой же древней дошедшей до нас сказке с волшебными помощниками по крайней мере 3300 лет. И рассказывали ее в Древнем Египте. Несмотря на почтенный возраст этой сказки, известной под названием «Обреченный царевич», ее сюжет вполне узнаваем. У египетского царя долго не было детей, а когда он наконец вымолил себе сына, пришли богини судьбы и сказали, что мальчик умрет от собаки, змеи или крокодила.

Конечно, папа тут же посадил сына под замок в отдельный дом, ликвидировав все опасности  . Но однажды царевич увидел собаку и выпросил себе ее. А потом вообще ушел странствовать вместе с любимой борзой — сидеть под замком никому не нравится. Царевич пересек пустыню и под видом простого воина пришел к другому царю, чтобы принять участие в соревнованиях за руку царевны. Соревнование заключалось в том, что надо было допрыгнуть до окна высокой башни, где сидит девушка (сразу вспоминается русская сказка о Сивке-Бурке).

Царевич выполняет зада­ние, царевна становится его женой и узнает о скорой смерти мужа. Она реша­ет бороться с судьбой за жизнь царевича и поэтому каждую ночь охраняет спящего мужа. Так ей удается подкараулить ядовитую змею  . Несомненно, царевна выступила здесь в качестве волшебного помощника. Сверхсила жены-помощника проявляется как раз в том, что она почему-то точно знала, когда приползет змея и как именно надо с ней справиться.

Так царевич спасся от первой судьбы. Но однажды царевич пошел на прогулку без верной жены-помощника, и тут его любимая собака обрела голос, сообщи­ла, что она — его вторая судьба, и напала на хозяина. Ему ничего не оставалось, как спасаться бегством от бывшего друга.

На этом сказка могла бы закончиться, но нет. В ней еще есть крокодил, кото­рый знал, что он — третья судьба царевича, причина его будущей гибели, и поэтому, пока царевич пересекал пустыню и добивался руки царевны, кроко­дил изо всех сил тащился за ним (тоже по пустыне). Наконец он поселяется в водоеме поблизости от молодоженов и ждет подходящего момента, чтобы съесть царевича, но от этого важного дела его отвлекает неприятное соседство.

Оказывается, в водоеме живет водяной дух, с которым бедному крокодилу приходится три месяца сражаться за жилплощадь. И когда измотанный бес­конечными сражениями крокодил понимает, что ситуация патовая, к водоему подбегает царевич, спасающийся от собаки. И они заключают сделку. Кроко­дил говорит: «Я твоя судьба, преследующая тебя. Вот уже полных три месяцая сражаюсь с водяным духом. Теперь я отпущу тебя, убей водяного духа».

Увы, папирус сильно поврежден, поэтому конец этой сказки нам неизвестен, но то, что мы знаем о волшебных сказках  , говорит нам о незыблемости договора. Так что, скорее всего, царевич убил неуемного водяного демона, помог крокодилу, а тот в ответ (услуга за услугу) стал его помощником и помог избавиться от собаки.

На рубеже XIX–XX веков сказка «Обреченный царевич» стала невероятно популярна в Великобритании и Франции — в то время египтологией увлека­лись очень и очень многие. В 1900 году она была переведена на французский, в 1904-м — на английский, широко разошлась. Ровно в эти годы Джеймс Барри сочиняет истории про мальчика, который так никогда и не стал взрослым, и в 1911 году выходит сказка «Питер Пэн». У Питера Пэна есть враг — пират Капитан Крюк.

Он не боится никого и ничего, кроме крокодила (точнее, кроко­дилицы с будильником внутри), который преследует его везде. Крокодил — судьба Капитана Крюка. И, скорее всего, колоритный образ крокодила, врага-помощника, Барри заимствовал напрямую из египетской сказки.

Кто на ком едет: как помощник становится главным героем детской литературы и фэнтези

Фрагмент обложки первого издания повести Клайва Льюиса «Конь и его мальчик». Рисунок Паулины Бейнс. Лондон, 1954 год© Pauline Baynes / Geoffrey Bles

В XX веке сказочную схему используют авторы фантастики и фэнтези, а заодно меняют ее. Волшебный помощник перестает быть бесправным существом, инструментом, который должен появляться в нужный момент. В 1954 году выходит повесть Клайва Льюиса «Конь и его мальчик» (одна из «Хроник Нарнии»), где традиционная схема — герой низкого происхождения и волшеб­ный конь-помощник — резко меняется. Это видно даже по названию повести.

Мальчика по имени Шаста приемный отец хочет продать в рабство богатому гостю. Говорящий конь, принадлежащий гостю, предлагает Шасте побег. Он прагматично заявляет: «Если я буду без всадника, люди увидят меня и ска­жут: „У него нет хозяина“ — и погонятся за мной. А с всадником — другое дело… Вот и помоги мне». Волшебный помощник не только предлагает условия сделки и следит за ее исполнением, но и активно вовлекает героя в приклю­чения и в дальнейшем оказывается чуть ли не одним из самых важных персо­нажей.

На первый взгляд кажется, что еще один волшебный помощник — домовой эльф Добби из книг о Гарри Поттере: его роль абсолютно традиционна. Действительно, отношения Гарри и Добби изначально строятся по класси­ческой схеме «услуга за услугу». Сначала эльф вынужден вредить Гарри (и постоянно борется сам с собой), но тот переманивает Добби на свою сторону (чем-то это похоже на ситуацию с крокодилом и царевичем) и освобождает его, после чего Добби становится его верным помощником. И все же кое-что под­ска­зывает нам о том, что это другая схема.

Как мы уже говорили, для класси­ческой сказки не важна судьба волшебного помощника: мы ничего не услышим о Сером Волке или Сивке-Бурке после того, как герой победит. Тогда как в пос­ледней книге Роулинг одно из самых сильных мест — когда Гарри плачет над телом Добби, пожертвовавшим собой, чтобы спасти «мальчика, который выжил». В отличие от фольклорной сказки здесь судьба эльфа известна до самого конца.

Слабые и сильные помощники, или Почему Гэндальф исчезает

Хоббит Бильбо и Гэндальф. Кадр из фильма «Хоббит: Битва пяти воинств». Режиссер Питер Джексон. 2014 год© Warner Bros. Entertainment

В 1937 году Дж. Р. Р. Толкин пишет сказку «Хоббит, или Туда и обратно». Герои — гномы — отправляются в путь за сокровищами, которыми завладел дракон (этот сюжет хорошо нам знаком по индоевропейским сказкам и эпо­сам). Толкин тонко играет с традиционными схемами: у героев «Хоббита» во время путешествия туда и обратно есть целых два волшебных помощника: классический (маг Гэндальф) и помощник-самозванец (хоббит Бильбо).

Бильбо оказывается в сказке совершенно антисказочным образом. В индо­евро­пейских сказках встреча героя с будущим помощником должна начинаться с того, что герой оказывает ему услугу, даже если она заключается в простом проявлении вежливости. И даже если герой сначала успевает нахамить, он тут же исправляется.

Например, в русской сказке навстречу крестьянскому сыну попадается старушка. В ответ на ее вежливый вопрос («О чем задумал­ся?») — герой, говоря современным языком, посылает ее: «Молчи, старая хры­човка, не досаждай мне!» Произнеся эту фразу, Иван сразу начинает мучиться моральными терзаниями («За что я ее избранил?»), приносит изви­нения и немедленно получает вознаграждение — совет и волшебное средство.

Помните, как начинается история Бильбо? Прекрасным солнечным днем ведущий абсолютно беззаботную жизнь Бильбо встречает Гэндальфа, вступает с ним в перебранку и хамит ему, то есть делает то, что герой волшебной сказки делать никак не должен. Естественно, вместо услуги (добрый совет) он полу­чает антиуслугу. Волшебник рисует посохом на двери норы Бильбо знак, гово­рящий о том, что тут живет мастер-взломщик, и обманом впутывает хоб­бита в историю с поиском сокровищ, захваченных драконом. Бильбо — помощник-самозванец, который якобы может взломать любую дверь и обчистить сокро­вищницу.

Вернемся к Гэндальфу. Этот волшебник имеет неприятное обыкновение исче­зать в разгар самых интересных приключений — привычка, классическому помощнику не свойственная. Настоящий волшебный помощник идет до конца, но не Гэндальф. «В конце концов, это не мое приключение. Я, может быть, при­му в нем еще разок участие, но сейчас меня ждут другие неотложные дела», — говорит он после того, как всю веселую компанию чуть не съели волки-оборот­ни с гоблинами.

Причина такого странного поведения Гэндальфа заключается именно в том, что он слишком идеальный спутник героев. Он могущественный волшебник, он может почти все. Мы понимаем, что, если он будет рядом, геро­ям ничто не грозит. Чтобы усложнить задачу гномам и хоббиту, Толкин в сере­дине рассказа изымает Гэндальфа из повествования, и тогда роль спасителя переходит от сильного помощника к слабому, то есть к Бильбо.

Хоббит обре­тает волшебное средство — кольцо, которое делает его обладателя невиди­мым, — и начинает вытаскивать гномов из самых страшных или нелепых ситуаций. При этом Бильбо меняется сам — из обычной сказоч­ной фабулы Толкин создает необычную историю про слабых героев, обретших свою собственную силу.

Паганель, Кью и Лисбет: brainy is the new sexy

Иллюстрация Эдуарда Риу к роману Жюля Верна «Дети капитана Гранта». Париж, 1868 годThe Centre for 19th Century French Studies, University of Toronto

В литературе XIX–XX веков, которая не использовала сказочные схемы напря­мую, вроде бы нет места волшебным помощникам. И все же они не исчезают, а трансформируются: теперь в роли волшебного помощника выступает ученый не от мира сего, обладающий сверхспособностями или сверхзнаниями, недос­туп­ными обычному человеку.

Примерно в 1864 году французский писатель Жюль Верн, никогда не поки­давший Францию и боящийся открытого моря, придумывает историю потер­пев­­шего кораблекрушение капитана Гранта и отправляет на его поиски шот­лан­дскую спасательную экспедицию.

Вместе с ее членами на яхту «Дункан» случайно садится очаровательный заяц, напоминающий гигантский «гвоздь с большой шляпкой», а по поведению — рассеянного с улицы Бассейной. Это член всех возможных научных обществ, французский ученый-географ Жак Паганель, который вовлекает героев в увлекательное путешествие по 37-й параллели, ибо никто точно не знает, где конкретно потерпел крушение капитан Грант.

Голова ученого наполнена самыми необычными и полезными знаниями: Паганель дает советы, разъясняет возникшие вопросы и даже спасает членов экспедиции от людоедов-маори. И все было бы хорошо, но рассеянный геог­раф, как его называли бы сейчас, постоянно придумывает все новые (и невер­ные) теории о том, где именно следует искать капитана. В отличие от Серого Волка или Гэндальфа, которые знают все о своем волшебном мире, Паганель обладает только видимой полнотой знаний и поэтому часто ошибается.

В старых фильмах бондианы у агента 007 был помощник Кью (Q), который отвечал за снабжение главного героя всякими невероятными шпионскими гаджетами (типа очков, которые видят сквозь одежду, или машины, превра­щающейся в субмарину). Мы знакомимся с Кью в самом начале действия, когда он снаряжает Джеймса Бонда практически волшебными средствами, после чего исчезает из поля зрения.

Бонд вспоминает о нем, только когда оказыва­ется, что Кью перемудрил и его гаджеты работают слишком хорошо. А вот в «Координатах „Скайфолл“» (2012) Кью меняется. Это уже не безумный уче­ный из лаборатории, появляющийся только в начале фильма, а молодой хакер, тоже совершающий ошибки и участвующий в действии на протяжении всего фильма.

Если чудаковатый исследователь может ошибаться, то другой помощник — гений с ментальными особенностями — не ошибается никогда. В романе 2004 года «Девушка с татуировкой дракона» Стига Ларссона появляется необычная пара детективов: журналист Микаэль Блумквист и молодая хакерша Лисбет Саландер. Ментальные особенности Лисбет делают ее гениальным взломщиком и помогают довольно заурядному журналисту решить дело. Недаром сериальная Ирэн Адлер, которая и сражается с «высокоактивным социопатом» Шерлоком, и восхищается им, все время повторяет: «Brainy is the new sexy».

Робот: бунтовщик или идеальный помощник

Спектакль по пьесе Карела Чапека «R.U.R.» («Россумские универсальные роботы»). 1922 год — University of Michigan

В 1921 году чешский фантаст Карел Чапек написал пьесу, которая, по сути, бы­ла политической метафорой: жадные люди создают универсальных механи­ческих существ, почти неотличимых от человека, чтобы те приносили при­быль. Чтобы назвать этих помощников, Чапек придумывает не суще­ствовавшее ранее слово «робот» от чешского robota («работа»).

Если в русском языке «рабо­та» — это вообще любое занятие, занимающее время и приносящее пользу, то в чешское robota — это тяжелый и часто подневольный труд (кстати, слово «раб» тоже родственно «работе» в славянских языках). Поэтому неологизм Чапека одновременно указывает и на то, что эти механические существа постоянно работают, и на то, что они по сути своей рабы.

Так весь мир узнал о роботах, а также о том, что это будущие враги челове­чества. И то, что противостояние с ними пока воображаемое, не мешает обыг­рывать этот сюжет бесконечное количество раз — от сайлонов из телесериала «Звездный крейсер „Галактика“» и Терминатора до «Матрицы» и «Мира Дикого Запа­да».

Через 20 лет, в начале 1940-х, молодой фантаст Айзек Азимов создает мир, в котором взаимодействие с роботами происходит совершенно иначе. В нем действуют три закона робото­техники:

1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.

2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые отдает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому закону.

3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому и Второму законам.

В мире Азимова, управляемом этими законами, война с роботами — всего лишь страх, который надо преодолеть, ведь роботы — идеальные помощники чело­века. В 2067 году роботопсихолог Сьюзен Кэлвин объясняет молодому журна­листу: «Тогда вы не помните, каким был мир без роботов. Было время, когда перед лицом Вселенной человек был одинок и не имел друзей. Теперь у него есть помощники, существа более сильные, более надежные, более эффектив­ные, чем он, и абсолютно ему преданные. Человечество больше не одиноко».

Серия рассказов Азимова «Я, робот» показывает, как выстраиваются отноше­ния человека с новым идеальным помощ­ником.

Робот примеряет на себя все роли: идеальный друг ребенка (а не истерич­ная мать, запрограммированная только на воспроизведение правильного образа жизни), фанатичный пропо­ведник и основатель новой религии (который считает людей низшей формой жизни), идеальный судья (в которого человек даже может влюбиться). Роботы, придуманные Азимовым, проходят весь путь эволюции человека, ведь на са­мом деле, как говорит роботоприхолог Сьюзен Кэлвин, «они чище и лучше нас».

Супергерои и коучи: где волшебный помощник умирает, а где выживает

Кадр из фильма «Кулак ярости». Режиссер Ло Вэй. 1972 год© Swank Motion Picture Co.; Golden Harvest

В начале текста мы говорили о волшебной сказке и о том, как плотно ее схемы вошли в нашу жизнь. Часто мы не задумываясь следуем этим схемам и в жиз­ни: ходим на тренинги, «полностью меняющие подход к жизни», верим в вол­шебные средства, «преображающие тебя», и коучей, помогающих все наладить.

Но существует и другая схема — эпическая. Если герой волшебной сказки, в общем-то, такой же, как мы, то герой эпоса — совершенно необычное суще­ство. Об этом говорит вся его жизнь начиная с раннего детства: он растет не по дням, а по часам, обладает необычайной силой, может превращаться в зверей и так далее. Так что волшебный помощник ему не так уж и нужен. Эта схема тоже сохранилась в современной культуре, попав в основу комиксов и фильмов о супергероях. Они как раз и рассказывают о превращении обыч­но­го человека в полубожество, которое непременно спасет мир.

Впрочем, бывает и так, что супергерой или герой боевика берет на себя фун­кцию волшебного помощника. В 1980–90-х годах в СССР, а потом в Россию хлынул поток американских фильмов о сильных героях, которые в одиночку могут противостоять мафии, полиции, государству. Желание российских детей приобрести такого друга, как Шварценеггер или Брюс Ли, проникло в город­ской фольклор. В 1989 году фольклорист Вадим Лурье записывал в ленинград­ских школах учеников 5-го и 6-го классов. Вот такой сон рассказал и сам записал (поэтому орфографию и грамматику мы не меняли) один мальчик из 5-го «Б»:

«Ну сплю я однажды и перенесся в Китай к шаулиням. Пришол я там к ним научили они меня ихнему боевому искусству. Иду я обратно смотрю мне навстречу три ниндзя ну я их там избил раскидал. Иду дальше смотрю мне навстречу идет брюс-ли ну я с ним подружился и приехали мы с ним к нам в СССР. Тут находили бомжей и рэкетов и всяких там вымогателей и убийц сдали в милицию. Это все мы сделали за один месяц. А потом у нас в стране навелся порядок. В магазинах все было весь дефицит лежал. И по талонам и по карточкам ни чего не было. А всех которых мы сдали стали строить большие многоэтажные дома для всех нас. А потом брюс-ли уехал в китай».

Новая российская сказка этого времени втянула в себя и сказочную структуру, и жуткие реалии. Брюс Ли, подружившийся с пятиклассником, помогает ему восстанавливать социальный порядок, находить и преследовать бомжей и рэкетиров. В результате в магазине появляется отсутствовавший там дефи­цит, карточки отменяются, а «вымогателей и убийц сдали в милицию». Приме­чательно, что эти плохие люди (которых мы сдали) отправлены куда-то типа ГУЛАГа (они там принудительно работают на стройках). Получается, именно о таком помощнике в эпоху полного слома старых жизненных схем мечтало поколение девяностых.

Источники

• Неклюдов С. Ю. Обречен ли царевич? О сюжетной реконструкции фрагментарных памятников традиционной словесности.

• Пропп В.Я. Морфология сказки.

• Детский фольклор 1989 года: личная коллекция В. Ф. Лурье.

• Horakova J. The (Short) Robot Chronicle (On the 20th Century Cultural History of Robots).

• Lang A. The Brown Fairy Book.

• Maspero G. C. C. Les contes populaires de l’Égypte ancienne.

Александра Архипова

Источник

Метки: волшебство, помощь

4 комментария на “Кто такой волшебный помощник и как опознать его в сказках?”