Велемудр

К 67-летию победы:

КВ -2 в Берлине, 1942г.

Был конец февраля 1942 года, но в Берлине уже отчетливо пахло Весной. Было воскресение, но фельдфебель панцерваффе Курт Шмидт, решил тем не менее зайти на работу. После ранения и демобилизации под чистую по инвалидности, он работал заместителем почтмейстера в своем районе и работу свою он делал так же аккуратно и ответственно, как следил в свое время за вверенным ему чешским танком, вот и сейчас он решил проверить, как работает дежурная смена. Светило солнце, новый механический протез, выданный ему как кавалеру Железного креста, вполне приработался и теперь Курту костыли были не нужны, вполне хватало трости. Подоходя к перекрестку Шмидт увидел толпу зевак, которые бурно что то обсуждали показывая пальцами куда-то за угол. Слева вдалеке послышался рокот, перемежаемый металлическим лязгом, услышав эти до боли знакомые звуки, которые были тут невозможны, Шмидт на мгновение оцепенел, а потом бросился вперед расталкивая зевак. Выскочив на перекресток и посмотрев влево, туда откуда раздавались будоражащие память звуки, Курт увидел именно то что боялся увидеть. По берлинской улице грозно и неумолимо полз огромный русский танк.

Министр пропаганды Третьего рейха доктор Геббельс, придумал как ему показалось, прекрасную пропагандистскую акцию. Он решил показать берлинцам трофеи германского оружия, захваченные на Восточном фронте и звездой показа, был бронированный монстр КВ-2, прозванный в германских войсках «Russisher Koloss» («Русский Колосс») или «Мамонт Сталина», но показ оказал на жителей столицы обратное действие. Смотря на огромный русский танк, немцы испытывали в первую очередь тревогу, переходящую у некоторых в страх. В Берлине было много парадов, но ни на одном из них Вермахт не демонстрировал подобной мощи и в головы у столичных жителей стали закрадываться мысли на тему, а сколько же у Иванов еще есть таких танков, десять, сто, а может тысяча?
Фельдфебель вспомнил первые дни войны, Литву и страшный танковый бой, в котором ему довелось участвовать и в котором он и потерял ногу.

Фельдфебель Курт Шмидт служил в 6-й танковой дивизии, он был командиром танка PzKw-35t, одного из трехсот танков, которые чехи, целёхонькими передали Вермахту после Мюнхенского сговора. Это был неплохой танк, не уступавший русским БТ и Т-26. 6-й танковой дивизией командовал генерал-майор Франц Ландграф, его задачей был прорыв к старой русской границе, к вечеру 23 июня дивизия захватила литовский город Расейняй и форсировала реку Дубисса. Рота где служил Шмидт, входила в мангруппу полковника Эрхарда Рауса, и именно там эта танковая рота впервые познакомилась с русскими стальными монстрами. Это были КВ и они произвели на немецких танкистов устрашающее впечатление, а вернее это был один единственный танк КВ-2.

Утром 24 июня в тылу группы Рауса, внезапно появился русский танк. Не обращая внимания на огонь танковых пушек и ПТО, русский стальной монстр как нож сквозь масло прошел через немецкие боевые порядки, расстрелял и раздавил колонну из 12 грузовиков со снабжением, которая шла к немцам из Расейняя и перекрыл единственную дорогу, ведущую из тыла к позициям группы. Типичная для Прибалтики лесисто-болотистая местность отличалась тем, что без дорог по ней могла двигаться только гусеничная техника, да и то с трудом. А тыловое снабжение обеспечивалось обычными автомобилями и гужевым транспортом, который кстати довольно широко использовался Вермахтом.

Так что теперь группа Рауса не могла получать ни ГСМ, ни продукты, ни боеприпасы, ни эвакуировать раненых. Попытки объехать танк по пересеченной местности оказались безрезультатными, грузовики вязли в болоте. Полковник Раус отдал приказ уничтожить танк командиру батареи 50-миллиметровых противотанковых пушек Pak38.
Артиллеристы несколько часов на руках подтаскивали пушки через лес, подбираясь к КВ как можно ближе. А танк неподвижно стоял посреди дороги, и даже казалось, что экипаж его бросил. Но это было не так…

Немецкая батарея развернулась в 600 метрах от танка и открыла огонь, который однако не дал, никакого видимого результата. И тут башня КВ, величаво развернулась в сторону батареи. Методично и грозно, загрохотало орудие КВ, за несколько минут немецкие пушки и большая часть их расчетов были уничтожены. У Рауса оставалась в противотанковом резерве одна 88-миллиметровая зенитка. Немцы стали осторожно подтаскивать зенитку к русскому стальному монстру, на позицию прямой наводки, маскируясь за ранее сожженными им грузовиками, германской колонны. Через четыре часа расчет занял позицию на опушке леса в 500 метрах от танка, башня которого была развернута в противоположную сторону.

Немцы, уверившись в том, что русские танкисты их не видят, начали готовить зенитку к стрельбе. Но русские танкисты, видели все. Хладнокровие, с которым они подпускали противника как можно ближе, было поразительным. Когда немецкие артиллеристы начали наводить орудие на танк, башня КВ величественно развернулась и танк выстрелил. Зенитка и ее расчет исчезли в пламени взрыва. Полковник Раус впадал то в бешенство, то в транс. Ночью он отправил к проклятому русскому танку, отряд из 12, с задачей незаметно подобраться к КВ и заложить под него заряды.

Им удалось это сделать, поскольку экипаж танка, видимо, просто уснул. Заряды были установлены на гусенице и на борту танка и успешно подорваны. Удалось частично перебить гусеницу. Броню же танка, немцы в очередной раз пробить не сумели. После подрыва зарядов КВ открыл пулеметный огонь. Потеряв одного человека, группа саперов вернулась назад. Впрочем, потерявшийся сапер вскоре нашелся. Проявив несомненный героизм, он пересидел взрывы рядом с танком, убедился, что танк практически не пострадал, подвесил еще один заряд к пушке КВ и сумел его подорвать и уйти. Но как выяснилось позднее, все это оказалось бессмысленным. Два танка посланные на разведку были обстреляны и один из них уничтожен, прямым попаданием чудовищного снаряда.

А ведь эпопея с русским танком продолжалась уже сутки. Подавив свою танкистскую гордость, полковник Раус обратился к люфтваффе с просьбой прислать эскадрилью пикировщиков Ju-87 .
Штабисты из командования люфтваффе стали уточнять состав советской группировки, затормозившей продвижение германской танковой дивизии. Узнав, что надо уничтожить один-единственный не-подвижный танк в немецком тылу, штабной полковник люфтваффе, ответили Раусу, что уж если его героическая дивизия не может справится с этим ужасным русским танком, то бедным люфтваффе и подавно с ними не тягаться, а потом добавил не вполне цензурно, что ему надо обеспечивать поддержку фронтовых частей, а не швайнекерлов и швайнебубелей, застрявших в тылу..

Ситуация становилась запредельной. Из-за одного русского танка вся дивизия не могла выполнять поставленную задачу. Уничтожить КВ требовалось теперь любой ценой. Подтянули полу батареею 88-миллиметровых зениток из резерва дивизии, но надо было обеспечить им возможность стрелять. Пришлось подставить под огонь КВ целый батальон PzKw-35t.
Построенные братьями славянами танки не имели шансов пробить выстрелами своих 37-миллиметровых пушек броню КВ, но маневренность и скорость у них были отличные. Они атаковали советский танк с трех сторон, и маневрируя открыли отвлекающий огонь. Наш танк стал азартно водя пушкой, охотится за юркими «чехами». Скорость поворота башни не давала возможности хорошо прицелится по юрким PzKw-35t, но немцы тем не менее несли потери. Один 152 миллиметровый снаряд, взорвавшись между двумя немецкими танками, обездвижил их, а еще один снаряд взорвался за кормой танка фельдфебеля Шмидта, танк подброшенный взрывом буквально рассыпался в воздухе, очнулся фельдфебель уже в госпитале. Но немцы добились главного, за счет гибнущего батальона, они сумели скрытно подтащить к месту боя Flak18. Расчет зенитки поджег КВ первыми двумя выстрелами, а затем сделал еще пять выстрелов — так им хотелось уничтожить советского стального монстра, создавшего им такие проблемы.

Немецкие солдаты окружили танк, желая убедиться, что противник наконец побежден. Они обнаружили, что лишь два 88-миллиметровых снаряда пробили броню, остальные оставили только вмятины. Неожиданно башня КВ снова начала двигаться (видимо кто то из танкистов был еще жив). Немцы в ужасе стали разбегаться, но один, вскочив на броню, бросил гранату в люк. Эта граната и поставила точку в двухдневном бою. Потрясенные героизмом русских танкистов, немцы похоронили советский экипаж с воинскими почестями.

Чекмарев В.А.

Война оставила на нашей земле немало могил. Уважая память павших, советские люди после войны перенесли их на братские кладбища. Одни из тех могил уже раскрыли свои тайны. Уже выяснены имена и фамилии погибших, найдены родственники. А могила танкистов, приютившаяся у кустарника, оставалась немой. Но колхозники и после стольких лет помнили этот бой, говорили об этом. В это лето они пришли в военкомат и сказали:

— Посмотрите.
Заговорила могила у деревни Дайняй. Откопав, нашли личные вещи танкистов. Но они говорят очень мало. Две фляги и три авторучки без надписей или знаков. Два ремня показывают, что в танке было два офицера.
Более красноречивыми оказались ложки. На одной из них вырезана фамилия: Смирнов В. А. На второй — три буквы: Ш.Н.А. Видимо, это первые буквы фамилии, имени и отчества солдата.
Самая ценная находка, устанавливающая личность героев — портсигар и в нем комсомольский билет, порядочно испорченный временем. Внутренние листки билета склеились с каким-то другим документом. На первой странице можно прочитать только последние цифры номера билета — …1573. Ясная фамилия и неполное имя: Ершов Пав…

Самой информативной оказалась квитанция. На ней можно прочесть все записи. Из нее узнаем фамилию одного из танкистов, место его жительства. Квитанция говорит:
«Паспорт, серия ЛУ 289759, выдан 8 октября 1935 г. Псковским отделом милиции Ершову Павлу Егоровичу, сдан 11 февраля 1940 г».
Вряд ли узнаем имена всех членов экипажа. Вряд ли точно установим, что кроется под инициалом Ш.Н.А. Да и кто такой был Смирнов В. А. узнать уже вряд ли возможно. Но вот найти родных Ершова Павла Егоровича, я думаю, можно. Данных для этого имеется достаточно. А потом можно подумать и каким способом (скажем памятная доска в родине или даже посмертная награда) увековечить память одного, конкретного, члена героического экипажа одинокого танка КВ.

Мемуары немцев.
Panzer operations: the Eastern Front memoir of General, 1941-1945 / Erhard Raus :

«…На полпути к Расейняю, наш водитель внезапно увидел на дороге вражеский танк и остановился… Машина… развернулась и благополучно достигла предмостного укрепления, несмотря на стрельбу танка… Это небольшой эпизод первым указал мне, что единственный маршрут снабжения нашего предмостного укрепления блокирован тяжелым КВ, который также сумел прервать нашу телефонную связь со штабом дивизии. Хотя вражеские намерения были еще не ясны, следовало ожидать нападение с тыла на наши позиции. Я немедленно приказал установить вблизи плоской вершины холма… 3-ю батарею лейтенанта Венгенрота (Wengenroth) из 41-го противотанкового батальона…

Гебхард (Gebhardt) из З-й роты 57-го саперного батальона был послан блокировать дорогу и, если это необходимо, немедленно минировать окружающую сельскую местность. Приданным нам танкам половине 65-го танкового батальона майора Шенка (Schenk), располагавшимся в лесу, было приказано быть готовым в нужный момент начать контратаку. Проходили часы, а вражеский танк, блокируя дорогу, едва ли двигался, хотя и стрелял время от времени в направлении Расейняя. В полдень 24 июня разведчики, которых я отправил обследовать окрестности танка, доложили, что не могли обнаружить сосредоточения по соседству никаких частей Красной Армии или подвижных средств, наводящих на мысль о грозящей атаке. Офицер, командовавший этим отрядом, предположил, что подразделение, которому принадлежит одинокий танк, вероятно, сражается с боевой группой фон Зекендорфа. Хотя, казалось, нет опасности немедленной атаки, следовало сразу принять меры, чтобы уничтожить докучливый танк или, по крайней мере, прогнать его. Его стрельба подожгла 12 грузовиков, следовавших к нам из Расейняя с необходимейшими запасами. Невозможно было эвакуировать солдат, раненых в бою за предмостное укрепление. В результате несколько тяжелейших раненых умерли….

Все попытки объехать танк оказывались бесполезными: грузовики или вязли в болотной грязи, или, избирая более далекий окольный путь, натыкались на рассеянные русские части, оставшиеся в лесах незамеченными. Поэтому я приказал батарее лейтенанта Венгенрота, недавно снабженной новыми противотанковыми пушками, пробраться через лес, приблизиться к танку и уничтожить его. Командир батареи и его бравые солдаты просияли от радости при такой почетной задаче и отправились в лес полные уверенности, что быстро с ней справятся. С командного пункта на вершине холма мы наблюдали, как они быстро скользили по лесу от лощины к лощине. Десятки солдат карабкались на крыши, забирались на вершины деревьев или усаживались на ветвях, увлеченно ожидая, чем кончится это рискованное предприятие. Все видели, как пушки приблизились на расстояние менее 1000 метров от танка.

Он спокойно стоял посреди дороги, казалось, не замечая приближающуюся угрозу. Вторая пушка, которая какое-то время находилась вне поля зрения, вдруг появилась перед танком из ближайшей лощины и заняла рядом с ней хорошо замаскированную огневую позицию. В последующие полчаса оставшиеся два орудия было вручную передвинуты в схожие позиции.Пока мы с гребня холма следили за танком, кто-то предположил, что он, возможно, поврежден и покинут экипажем, так как иначе трудно было объяснить, почему он неподвижно стоит посреди дороги, образуя прекрасную цель… Внезапно сверкнул первый выстрел одной из противотанковых пушек. В мгновение ока бронебойный снаряд преодолел 600 метров. Яркий огонь, казалось, сопровождался звуком сильного взрыва. Прямое попадание! Последовали второй и затем третий удары…»

«…Офицеры и солдаты, подобно зрителям на стадионе, приветствовали криками состязающихся в стрельбе. «Удар! Браво! С танком покончено!» Он не двигался, пока в него не попало, по крайней мере, восемь снарядов. Затем его башня повернулась, внимательно выбрала цель, и несколькими  снарядами методично заставила замолчать нашу противотанковую батарею. Два из наших 50 мм орудий были разнесены в клочья, два оставшихся серьезно повреждены. Батарея замерла. Лейтенанту Венгенроту пришлось отвести остатки персонала в безопасное укрытие, чтобы избежать дальнейших потерь. Только с наступлением темноты он смог вызволить оставшиеся пушки. Неповрежденной русский танк все еще командовал дорогой, гибельно срывая нашу операцию.

Глубоко подавленный лейтенант Венгенрот со своими солдатами возвратился к предмостному укреплению. Его новейшее оружие, в котором он был так уверен, оказалось совершенно бессильным против чудовищного танка. Общее чувство разочарования охватило всю боевую группу. Стало ясно, что из орудий, которыми мы располагали, только 88 мм зенитка с ее тяжелым бронебойным снарядом, способна разрушить бегемота. После полудня одно 88 мм орудие было изъято из боев у Расейняя и предусмотрительно продвинуто южнее. КВ все еще стоял, развернувшись в северном направлении, откуда ранее был атакован. Длинноствольная зенитка приблизилась к танку примерно на расстояние 2 000 метров, с которого можно было гарантировать удовлетворительные результаты. К сожалению, некоторые сожженные грузовики и прежние жертвы танка, все еще лежали на дороге, затрудняя обзор прислуге орудия. В то же время их дымящиеся остовы обеспечивали маскировку, и зенитка могла быть выведена ближе к цели.

Прикрытое многочисленными ветвями деревьев, закрепленными на нем снаружи, орудие было осторожно выдвинуто вперед вручную, чтобы не насторожить неподвижный танк. Наконец, зенитчики достигли опушки леса, откуда обеспечивалась лучшая видимость для обстрела. Расстояние до танка уменьшилось до 800 метров. Первый выстрел, как мы думали, будет прямым попаданием, и, наверняка, прикончит танк. Прислуга начала готовить орудие к стрельбе. Хотя после столкновения с батареей танк не двинулся с места, его экипаж был настороже, а командир имел крепкие нервы. Он следил за приближением пушки, не препятствуя ему, так как пока зенитка находилась в движении, она была не опасна. Чем ближе она подходила, тем больше шансов было ее уничтожить. Критический момент для обеих сторон в этом поединке наступил, когда зенитчики начали завершающие приготовления к стрельбе. Немедленная реакция экипажа танка стала обязательной.

Пока стрелки в сильнейшем нервном напряжении торопливо готовили орудие, танк развернул башню и открыл огонь первым. Каждый выстрел поражал цель. Тяжело поврежденная зенитка было отброшена в канаву, где ее пришлось бросить. Среди зенитчиков также были жертвы, причем огонь танкового пулемета не давал вытащить ни зенитку, ни трупы. Неудача второй попытки, на которую возлагались такие надежды, была плохой новостью. С потерей 88 мм орудия был утрачен и оптимизм войск. Солдаты уныло провели день, потребляя консервы, так как к нам не могли поставляться никакие припасы. Третье решение наших саперов было – взорвать танк ночью с 24 на 25 июня. В своем кругу они радовались, что зенитчики были не в состоянии его уничтожить, это давало шанс отодвинуть товарищей на задний план. Когда Лейтенант Гебхардт вызвал двенадцать добровольцев поднять руки, их подняли все 120 человек. Чтобы никого не обидеть, взяли каждого десятого…

Лейтенант Гебхардт выступил во главе этой самонадеянной колонны только после наступления темноты. Путь пролегал на восток мимо высоты 123 по малоиспользуемой песчаной дороге к выступающим полосам леса, среди которых располагался танк… Избегая любого шума, который мог бы их обнаружить, босые разведчики подползли к краю дороги и осмотрели танк с ближайших сторон, чтобы выбрать лучший путь подхода. Русский гигант спокойно стоял на том же месте, его башня была закрыта. Полное спокойствие царствовало далеко вокруг, лишь изредка прерываемое сполохами молний разразившейся неподалеку грозы. Время от времени случайные неприятельские снаряды со свистом проносились к развилке дорог севернее Расейняя… Приблизительно к полуночи беспокоящий огонь обеих сторон полностью прекратился. Внезапно, треск и щелканье послышались в лесу с противоположной стороны дороги. Призрачные фигуры, перешептываясь, двинулись к танку. Последовал легкий стук по башне, люк приоткрылся, и что-то быстро передали внутрь. Судя по мягкости удара при опускании, должно быть, это были свертки с едой. Разведчики немедленно известили обо всем лейтенанта Гебхардта.

Его осаждали вопросами, которые произносились шепотом: «Мы атакуем их и возьмем в плен? Кажется, они гражданские лица» Искушение было велико, и, вероятно, легко осуществимо. Но экипаж танка, очевидно, проснулся бы, и такое нападение встревожило бы его, рискуя сорвать всю операцию. Опечаленный лейтенант Гебхардт решил не рисковать. Из-за этого непредвиденного эпизода, потребовалось ждать еще час, пока пришельцы удалились. Тем временем, танк и его окрестности были обследованы еще более тщательно. В 1.00 начали работать саперы, поскольку танкисты спали, не представляя, что происходит. После того, как к гусенице и бортовой броне танка было прикреплена взрывчатка, патруль отступил и поджег запал. Секунды спустя громкий взрыв рассек ночной воздух. Задание было выполнено, казалось, с решающим успехом…»

«…Не успело стихнуть эхо взрыва, как застрочил пулемет танка. Его очереди многократно прочесывали окрестности, но сам танк не двигался. По-видимому, его гусеница была разрушена. Впрочем, пока пулемет беспорядочно стрелял во всех направлениях, никакое прямое обследование не было возможно. Весьма подавленные лейтенант Гебхардт и его патруль возвратились к предмостному укреплению, не слишком уверенные в достигнутом успехе. Следовало также сообщить о пропаже одного человека. Попытки найти его в темноте были бы бесполезными. Незадолго до рассвета второй, более слабый взрыв послышался со стороны танка, но никто не мог его объяснить. Пулемет танка вновь в течение нескольких минут обстреливал окрестности. Потом все снова стихло… Наступал новый день. Солнце поднялось еще не слишком высоко, когда босой солдат, неся ботинки через плечо, прошел мимо командного пункта бригады. Ему явно не повезло, что я, командир отряда, первым заметил его и резко окликнул.

Поскольку странник озабоченно стоял передо мной, я строго потребовал объяснить его утреннюю прогулку в таком странном виде… На что молодой сапер, в соответствии с распорядком, подал мне краткий рапорт: «Я был наблюдателем и лежал в канаве рядом с русским танком. Когда все было готово, я и командир роты подложили к гусенице танка взрывчатку, которая была вдвое сильнее рекомендованной в инструкции. Я отполз в канаву, и поджег запал. Так как она была достаточно глубокой, чтобы защитить от осколков, я ожидал там результат взрыва. После взрыва танк многократно обстреливал опушку леса и канавы, так что прошло более часа, пока все успокоилось. Я тогда подполз к танку и обследовал его гусеницу в месте взрыва. Лишь половина ее ширины была разрушена. Я не смог найти никаких других повреждений. Когда я возвратился к сборному пункту, патруль уже отбыл. Ища там свои ботинки, я обнаружил оставленную взрывчатку. Я взял ее, возвратился к танку, босым вскарабкался на него и прикрепил взрывчатку к дулу орудия в надежде, по крайней мере, повредить его. Взрывчатки было мало, чтобы нанести больший ущерб. Я сполз под танк и взорвал взрывчатку. После этого взрыва танк немедленно обстрелял опушку леса и канаву. Стрельба не прекращалась до рассвета, и только тогда я смог выползти из-под танка. Осмотрев результат взрыва, я увидел, к моему сожалению, что взрывчатка, которую я нашел, была слишком мала. Ствол орудия был лишь слегка поврежден. Вернувшись на сборный пункт, я попробовал надеть ботинки, но обнаружил, что они слишком малы и не принадлежат мне. Один из моих товарищей, должно быть, одел по ошибке мои ботинки. Именно поэтому я возвратился босиком и так поздно».

Боеспособность гарнизона предмостного укрепления подверглась бы серьезной опасности, если бы дорога оставалась заблокированной. К тому же дивизия была бы не в состоянии выполнять свою боевую задачу. Поэтому в качестве последнего возможного средства я решил осуществить план, могущий повлечь потерю людей, танков и другого оружия в масштабах, которые не могли быть точно предсказаны… Чтобы свести наши потери к минимуму, мы планировали отвлечь внимание русского КВ ложной атакой танков майора Шенка и использовать другую 88 мм зенитку для уничтожения чудовища.

Окрестности танка хорошо подходили для этой цели, позволяя приблизиться к нему и обеспечивая позицию для наблюдения с высокого лесного холма к востоку от дороги. Так как лес был редким и низким, наш подвижный танк PzKw38ts мог быстро перемещаться по мелколесью во всех направлениях. Скоро прибыл 65 танковый батальон и начал обстреливать танк КВ с трех сторон. Его экипаж явно занервничал. Башня качалась туда-сюда, чтобы попасть в противные мелкие немецкие танки, когда они, стреляя в КВ, проскальзывали сквозь узкие прогалины в лесу. Но русские всегда опаздывали: едва немецкий танк показывался, как сразу исчезал. Толстая броня танка КВ, напоминавшая слоновую кожу, позволяла экипажу не обращать внимания на наши снаряды, но экипаж стремился уничтожить докучливых мучителей, не оставляя дорогу незащищенной. К счастью для нас, в пылу боя члены русского экипажа упустили из вида безопасность тыла, откуда надвигалось угроза. Зенитка уже заняла позицию позади той, которая было накануне подбита и сброшена в канаву.

Мощный ствол нацелился в танк, и вдали прогремел первый выстрел. Раненный КВ все еще пробовал развернуть башню в тыл, но зенитчики успели до того дать еще два выстрела. Башня перестала вращаться, но танк не был объят пламенем, как мы уверенно ожидали. И хотя он больше не реагировало на наш огонь, казалось, после почти двух дней борьбы, было еще слишком рано верить в успех. Зенитка послала еще четыре бронебойных снаряда в танк. Его орудие, которое было поражено семь или восемь раз, теперь поднялось вверх, а сам танк неподвижно стоял на дороге, будто даже теперь не бросая ее блокаду. Очевидцы этого захватывающего поединка горели желанием определить эффект их стрельбы. Велико было их удивление, когда они обнаружили, что только два выстрела нашей 88 мм зенитки пробили его броню, а пять остальных лишь оставили глубокие вмятины.

Далее мы обнаружили восемь синих пятен, сделанных новыми противотанковыми 50 мм орудиями. Успех саперного патруля состоял в повреждении гусеницы и небольшой вмятине на дуле пушки. От огня 37 мм пушек нашего PzKw38ts не было никаких следов. Подгоняемые любопытством маленькие «Давиды», карабкались на павшего «Голиафа», тщетно пытаясь открыть люк башни. Тянули, толкали, стучали, все безуспешно. Внезапно дуло пушки снова начало двигаться, и наши солдаты в изумлении рассыпались. Саперы тотчас схватили гранаты и вбросили в пробоины от выстрелов в нижней части башни. Прозвучал глухой взрыв, и крышка люка распахнулась. Внутри танка лежали тела отважных танкистов, которые, видимо, прежде только упали в обморок. Глубоко тронутые их героизмом, мы похоронили мертвых со всеми почестями.

КВ -2.
Серийный тяжелый танк с противоснарядным бронированием КВ-2 был спроектирован в Ленинграде на Кировском заводе под руководством Ж. Я. Котина и изготовлен в феврале 1940 года. Старшим группы проектировщиков был Н. Л. Духов. КВ-2 предназначался для прорыва сильно укрепленных оборонительных полос (разрушения стрельбой прямой наводкой дотов и дзотов), для усиления подразделений, вооруженных легкими и средними танками.

Особенностью этой машины была установка в башне увеличенных размеров (по сравнению с КВ-1 152-мм гаубицы М-10 образца 1938-1940 годов. Для мировой практики танкостроения того времени это был уникальный случай. Испытания танка боевой стрельбой проводили на траншейном стенде прямо на территории завода. Никто не знал, как поведет себя танк после выстрела из орудия такого калибра. Стреляли из положения по борту, то есть наиболее опасного для опрокидывания машины. Эксперимент прошел удачно, танк не опрокинулся, а двигатель завелся с первой попытки.

Кроме гаубицы танк КВ-2 был вооружен еще и тремя 7,62-мм танковыми пулеметами ДТ (спаренный с гаубицей; в шаровой опоре в кормовой стенке башни; в лобовом листе подбашенной коробки слева от механика-водителя).

Гаубица имела по тому времени сравнительно высокие показатели. Ее бронебойный снаряд (морская граната) массой 52 кг с начальной скоростью 436 м/с пробивал броневую плиту толщиной 72 мм на дистанции 1500 м под углом встречи 60R. Для стрельбы по железобетонным укреплениям имелся бетонобойный снаряд массой 40 кг с начальной скоростью 530 м/с. Углы наведения гаубицы по горизонтали 360R, по вертикали от -5R до +12R. Для вертикальной наводки применялся секторный механизм. Стрельба велась с использованием телескопического прицела Т-5 (ТОД-9) или перископического прицела ПТ-5 (ПТ-9). Боекомплект танка состоял из 36 артиллерийских выстрелов раздельного заряжания и 3087 патронов к пулеметам ДТ (49 магазинов).

В кормовой части башни располагался люк для загрузки боеприпасов, на крыше имелись люки для посадки экипажа, приборы наблюдения и вентиляторы. На боковых стенках — скобы для подъема на крышу и амбразуры для стрельбы из личного оружия, закрываемые изнутри коническими пробками, Такая же амбразура была на дверце кормовой стенки башни. Управление поворотом башни осуществлялось при помощи механического и электрического приводов.

Бронирование танка было изменено по сравнению с КВ-1. Оно состояло из броневых катаных листов толщиной 75 мм (лобовая часть, борта и башня), 60 мм (кормовая часть), 40 мм (днище) и 30 мм (крыша), соединяемых электросваркой. Двигатель, трансмиссия и ходовая часть, а также средства внешней и внутренней связи танка унифицированы с КВ-1.

При боевой массе 52 т танк отличался неплохой для его типа профильной проходимостью, сопоставимой с КВ-1. Его запас хода по топливу по шоссе составлял 250 км, средняя скорость движения — 20 км/ч.

Экипаж состоял из шести человек: командира, механика-водителя, командира орудия (наводчика), замкового, младшего механика-водителя и стрелка-радиста. Механик-водитель и стрелок-радист размещались в передней части корпуса (отделении управления), а остальные члены экипажа — в башне (боевом отделении).    Несколько танков КВ-2 в середине февраля 1940 г. проходили испытания при прорыве линии Маннергейма. С помощью артиллерийского огня ими были сделаны проходы в гранитных надолбах и разрушены с близкого расстояния доты, мешавшие продвижению стрелковых подразделений. Броня танков выдержала при этом сильный огонь противотанковой артиллерии противника. В частности, один из танков получил 48 вмятин от попадания снарядов, но остался в строю. После успешного завершения испытаний КВ-2 был принят на вооружение и находился в серийном производстве до второй половины 1941 года.

ТТХ КВ — 2.
Боевая масса, т 52
Экипаж, чел. 6
Длина, мм 6950
Ширина, мм 3320
Высота, мм 3250
Клиренс, мм 407
Броня, мм: 30-75
Лоб, борт, башня 75
Корма 60
Крыша 30
Днище 40
Скорость (по шоссе), км/ч 35
Запас хода (по шоссе), км 80-140
Подъем, град. 36
Высота стенки, м 1,2
Ширина рва, м 2,70
Глубина брода, м 1,60

СЛАВА ГЕРОЯМ ТАНКИСТАМ !

Источник: http://www.diary.ru/%7Ekaterina-0906/p105175610.htmhttp://wa…«>http://www.diary.ru/%7Ekaterina-0906/p105175610.htmhttp://wa…» target=»_blank»>http://artofwar.ru/c/chekmarew_w_a/text_0980.shtmlhttp://teh…

Источник 2

5 комментариев на “Легенда о Russisher Koloss , стальном мамонте Иосифа Сталина.”