Велемудр

Культ волка очень древен и сложен. Вероятно, для древних славян-земледельцев волки были очень полезны весной, когда всходили яровые хлеба и лён, а в лесных чащах было много рогатой мелочи (косули, дикие козы, серны), оленей, кабанов, причинявших огромный вред посевам; волки на открытых пространствах засеянных нив легко ловили эту живность, оберегая тем самым поля от потравы. Возможно, это и была одна из причин, по которой волк в народном представлениестал связываться с плодородием; другой же причиной могло быть древнейшее представление тучи в образе волка. При этом связь волка с урожаем сохранилась и при христианстве; так, например, сербы полагали, что волк приносит удачу и даже специально может предсказывать урожай, а встреча с ним и у восточных славян считалось доброй приметой. В облике волка иногда представляли себе духа нивы, хлеба: например, когда хлеба колыхали ветры, в некоторых местах говорили: «По хлебам проходит волк», «Ржаной волк бежит по полю», и т.д.; а детей, собирающих в поле рвать колоски и васильки, предостерегали: «В хлебе сидит волк, — он разорвет вас на кусочки», «Смотрите, придет ржаной волк и вас съест» и т.п. В некоторых местах считалось даже, что волк прячется в последнем снопе хлеба, сам такой сноп изредка называли «Ржаным волком».

Фенрир вырос среди асов, кормить его отваживался только Тюр, бог воинской храбрости. Чтобы обезопасить себя, асы решили сковать Фенрира цепью, но могучий волк легко рвал самые крепкие цепи (Лединг, Дромми). В конце концов асам хитростью все же удалось сковать Фенрира волшебной цепью Глейпнир, но, чтобы волк позволил надеть на себя эту цепь, Тюру пришлось вложить руку ему в пасть в знак отсутствия злых намерений. Когда Фенрир не смог освободиться, он откусил руку Тюра. Асы приковали Фенрира к скале глубоко под землей, и воткнули меч между его челюстями.

В день Рагнарёка, согласно пророчеству вещих Норн, богинь судьбы, Фенрир разорвет свои оковы и поглотит солнце. В финале же битвы Фенрир убьет Одина и будет убит Видаром, сыном Одина.

Фенрир присоеденился к другим монстрам и гигантам в походе против богов. Рагнарёк начинается так: один Волк поглотит солнце, а другой — луну. Задрожат земля и горы, деревья повалятся, горы разломятся сверху донизу, и все оковы и цепи будут разорваны и разбиты. Фенрир Волк вырвется на свободу, и море хлынет на сушу, потому что Мировой Змей в ярости поползет на берег. Корабль Нагльфар, снаряженный в Хеле, возьмет на борт команду мертвецов и под предводительством Локи поплывет из болот Хеля, подхваченный исполинским валом. Фенрир Волк устремится вперед с раскрытой пастью: нижняя челюсть до земли, верхняя — до неба; будь больше места, он бы распахнул пасть еще шире. Пламя пышет у него из глаз и ноздрей. А рядом с Волком ползет Мировой Змей, изрыгая яд на небо и землю. Впереди армии богов едет Один — в золотом шлеме, с копьем Гунгнир в руке. Он выходит на бой с Фенриром Волком; бок о бок с ним — Тор, но не может он помочь Одину, ибо сражается с Мировым Змеем. Фрейр единоборствует с Суртом, пока не падает мертвым. Гарм, заточенный в Хеле, в бездонной пещере Гнипахеллир, вырывается на волю. Он вступает в яростную схватку с богом Тюром, и они поражают друг друга насмерть. Тор убивает Мирового Змея, но, отойдя на девять шагов, падает наземь, отравленный тлетворным дыханием гада. Фенрир Волк проглатывает Одина; но Одинов сын Видар пробивается вперед и ставит ногу на нижнюю челюсть Волка. Эта нога обута в башмак, который делался по частям от начала времен. Видар хватает Волка рукой за верхнюю челюсть и разрывает ему пасть. Волк умирает. Но Сурт мечет огонь на землю и сжигает весь мир. Так свершается Рагнарёк, Гибель богов.

Волк в славянской мифологии

Волки некогда считались священными животными бога богатства и плодородия Велеса; «Велесовы дни» приходившиеся на зимние святки, называли также «волчьим праздником». Кроме того, покровителем волков, по-видимому, был, солнечный бог Дажьбог (аналогичный греческому Аполлону Ликейскому, «Волчьему», покровителю волков), а также вероятно богиня земли и плодородия Лада (аналогичной греческой богине Лето, оборачивающейся в мифах волчицей). Как священное животное, волк весьма почитался славянами, и отголоски этих почитаний сохранились и поныне в сказках и легендах, где волк, между прочим, является одним из самых честных персонажей. Даже некоторые старославянские имена связывались с волком; например, имена типа Волк, Вук и уменьшительное Вучко, Хорт и пр.

Происхождение волка в народных поверьях связывалось обычно с нечистой силой. Например, по одной из легенд, черт слепил волка из глины или вытесал из дерева, но не мог его оживить, и тогда Бог сам вдохнул в волка жизнь, при этом оживленный Богом волк бросился на черта и схватил его за ногу (поэтому черт с тех пор хромает). Вариант этой легенды распространённой в других местах, гласил, что черт позавидовал Богу, когда тот создал Адама, и попытался сам сотворить человека, но вместо этого у него получился волк.

Хтонические свойства волка (происхождение, связанное с землей, глиной, поверье о кладах, «выходящих» из земли в роде волка) сближают его с гадами — змеями, ящерицами, угрями и пр.; даже происхождение у них иногда считалось общим (так, по одному из поверий, гады появились на свет из стружек от выструганного чертом волка). При этом волк, в народных поверьях, объединяется, порой с различными нечистыми животными, не употребляемыми в пищу, характерным принципом которых являлась слепота или слепорожденность. Некоторые поверья о волках являлись как бы несколько видоизменёнными поверьями о гадах: так, например, в некоторых местах верили, что волчица приносит волчат раз в жизни, а принёсшая потомство пять раз превращается в рысь (ср. представление о том, что змея или лягушка, дожившая до определенного возраста превращается в летучего змея); при этом волчата выводятся там, где волк завоет во время пасхальной Всенощной, и их бывает столько, сколько дней пришлось на мясоед от Рождества до Великого поста.

Как существо сверхъестественное, причастное к миру Богов и Духов, волк в народных поверьях наделялся даром всевидения (он и в русских сказках предстаёт обычно если не всеведущим, то, по крайней мере, мудрым и искушенным в различных делах зверем). Помимо этого ему традиционно приписывались функции посредника между «этим» и «тем светом», между людьми и богами или нечистой силой, вообще силами иного мира; так, например, сербы верили, что волк часто бывает у мертвых на «том свете», а при встрече с волком иногда призывали на помощь умерших. Из-за подобных поверий, а так же из-за представлений о ликантропии и оборотничестве, волк в народных поверьях нередко соотносится с «чужими»: мертвыми, предками, «ходячими» покойниками и пр.

Помимо этого, волк в народных поверьях обычно был тесно связан с нечистой силой. Так, например, в рассказах некоторых мест волки противостоят человеку как нечистые духи, и их отгоняют крестом молитвой, колокольным звоном, вообще освещенными предметами. Часто считалось также, что волк «знается» с нечистой силой и колдунами, которые по своему желанию могут обращаться волком, или насылать волков на людей и скотину. Черти, бесы и пр. также нередко появляются в образе волка, или имеют волчьи признаки (волчьи зубу, уши, глаза и т.д.). Повсюду существовало также поверье о том, что волки находятся в подчинение у лешего, и леший распоряжается ими, как своими собаками, кормит им хлебом и указывает им, какую скотину в стаде можно задрать; при этом леший и сам может обернуться белым волком. Однако при этом отношение волка к нечистой силе было двойственно: с одной стороны считалось, что нечистая сила распоряжается волками и даже пожирает волков (ср. представления о том, что нечистые духи иногда пригоняют волков к человеческому жилью, чтобы потом поживиться волчьей падалью, а дьявол ежегодно таскает себе по одному волку в пекло); но с другой стороны, волки в народный поверьях поедают и вообще истребляют чертей, чтобы они меньше плодились.

При христианстве покровителем волков и одновременно охранителем стад стал считаться св. Георгий (Юрий, Егорий), «волчий пастырь»; кроме того, у западных украинцев покровителями волков считались св. Михаил, Луппа, Николай, Пётр и Павел. Возможно, что именно патронат св. Георгия над волками привел к своеобразному восприятию хищных действий зверя: «Что у волка в зубах, то Егорий дал»; это, в свою очередь, привело к тому, что нападение волка на скотину стало рассматриваться крестьянами, как признак будущей удачи и довольства. Так, похищение волком скота нередко воспринималось скотоводами как жертва, которая сулит хозяину удачу: другие животные из стада после этой жертвы останутся не тронутыми, и некоторые сверхъестественные силы (леший и пр.) будут оберегать скот во время летнего выпаса. В некоторых местах пастухи, стремясь задобрить лешего, даже специально оставляли в лесу на съедение волкам одну овцу, корову и т.д. из стада. Вообще, для того, чтобы задобрить волков или их хозяев (лешего, св. Георгия и т. д.), крестьяне нередко обещали одну или несколько коров из стада, полагая, что обещанную корову непременно задерут волки, но остальное стадо останется в целости и сохранности.

Согласно народным поверьям, волки бывают особенно опасны для людей начиная со дня Ильи-Пророка, так как именно в это время «открываются волчьи норы»; а с Юрия Холодного (9 декабря) волки начинают подходить к сельским задворкам за добычей, и в это время опасно выходить за пределы села. Около дня св. Анны (22 декабря; начало зимы в народном календаре: «с праздником зачатия св. Анны, зима зачинается») волки, по народному наблюдению, собираются в стаи и становятся особенно опасны; разбегаются же они только после выстрелов на Крещение (19 января). С Николы Зимнего волки стаями начинают рыскать по лесам, полям и лугам; с этого дня, вплоть до Крещения продолжались «волчьи праздники». Эти праздники, отмечавшиеся среди зимы по Святках, справляли многие славянские народы, желая чествованием волков в это время умилостивить «паству солнечного Егория», особенно лютую в зимние месяцы. Например, в западно-украинских и подольских крестьянских деревнях вплоть до ХХ в. Сохранялся обычай рядиться на Коляду в волчьи шкуры, и с песнями носить по улицам чучело волка. В древности подобные праздники, по-видимому, посвещались богу плодородия и богатства Велесу и его священным животным — волкам; при христианстве некоторые из этих святочных обрядов, в том числе и посвещенные волкам, сохранились, хотя и несколько видоизменились.

В древности волки иногда воспринимались крестьянами, как угроза не меньшая, чем нашествие вражеских армий. Особенно это касалось глухих лесных деревень, (ср.: «Много в те годы волков по нашим местам было. Теперь вон по осеням под самым заводом воют, а тогда их было — сила!»). Поэтому несмотря на все положительные функции волков, к ним крестьяне относились настороженно и со страхом, от них пытались защититься всеми возможными способами, как обычными так и магическими. Например, для защиты скота в некоторые особые дни соблюдали определенные запреты на действия и работы связанные с овечьей шерстью и пряжей, мясом скота, навозом; С ткацкими работами и острыми предметами. Так, например, для того, чтобы волки не тронули скот, крестьяне не выполняли никакой работы в день св. Георгия и др.: ни давали ничего взаймы во время первого выпаса скота и вывезения навоза на поле; не пряли на святки; не отдавали за границы села ткацкие орудия, не ставили изгороди в период между днями св. Юрия и св. Николая; не ели мясо в день св. Николая; не допускали половых сношений в последнюю ночь перед масленицей и т.д.

Чтобы волк не тронул пасущийся скот, во многих местах также совершали различные магические действия, символизирующие возведение преграды между волком и скотом. Например, для защиты скота в день св. Николая клали в печь железо, втыкали нож в стол, в порог или накрывали камень горшком со словами: «Моя коровка, моя кормилица надворная, сиди под горшком от волка, а ты, волк, гложи свои бока». При первом выгоне скота с той же целью замыкали замки («замыкали волку зубы»), посыпали печным жаром порог в конюшни и т.д.

Для защиты волков использовались также заговоры, обращение как прямо к волку, так и к лешему или к святым — повелителям волков, с тем чтобы они уняли «своих псов»; чтение заговоров обычно сопровождалось сжиманием кулаков, смыканием зубов, втыканием в стену и т.п. При этом в заговорах волка обычно называли его древним наименованием — «хорт» (ср.: «Святой Георгий, обереги меня от зверя лютого, от хорта с хортенями» и т.п. Входя в лес, крестьяне обычно читали заговор «от злого зверя», чтобы не встретить волка. При встречи с волком старались молчать и не дышать; нередко даже прикладывались мертвыми или же, напротив, показывали волку кукиш, отпугивали его угрозами или стуком, криком, свистом, матерщиной; иногда кланялись, вставали перед волком на колени, приветствовали, или просили «помиловать».

Повсеместно считалось также, что волк, подобно нечистым духам, мгновенно отзывается на звук своего имени, поэтому в народе запрещалось упоминать имя волка, чтобы не накликать его (ср. пословицу: «про волка речь, а он навстречь»). У крестьян обычно использовались другие названия для этого табуированного животного, например: «зверь», «серый», «бирюк», «лыкус», «кузьма» и др. Но даже и такие прозвища применялись редко, так как и они (хотя и с меньшей вероятностью) могли притянуть внимание зверя, а следовательно, навлечь опасность на человека и его окружение (его близких, а так же скот и прочее).

Волк иногда осмыслялся крестьянами как инородец: так, например, стаю волков нередко называли «ордой»; чтобы уберечься от волков, их иногда именовали «колядниками» (т.е. колядники и вообще участники обходных обрядов в народном отношение также относились к «чужим», инородцам) и т.д. С волком также связывались различные инородные тела (так, например, в народной традиции волк — название нароста на дереве; наросты и опухоли на теле больных нередко лечили волчьей костью или с помощью человека съевшего волчатины, и т.д.). «Волчьей» символикой, кстати, могла наделятся каждая из участвующих в свадьбе сторон, как другая по отношению к противоположной: так, «волками» в народе называли дружину жениха или невесты, родню на свадьбе; «серые волки» в причитаниях невесты — братья жениха; родня жениха нередко называли невесту — «волчицей», и т.п.

Глаз, сердце, зубы, когти, шерсть волка в народе нередко служили амулетами и лечебными средствами. Так, например, волчий зуб в некоторых местах давали грызть ребенку у которого прорезаются зубы; Считалось, что тогда у малыша будут такие же крепкие и здоровые зубы, как у волка. Волчий хвост иногда носили при себе от болезней, порчи и пр.: а знахари могли использовать его на ряду с волчьими лапами, для ворожбы и чародейства. Оберегом для простых людей могло даже служить само упоминание или имя волка (например, о появившемся на свет телёнке говорили: «Это не телёнок, а волчонок», пологая что после этого волк примет теленка за одного из своих щенят и не тронет его во время летнего выпаса.).

В народных приметах, волк пробежавший мимо деревни, перебежавший дорогу или встретившийся в пути, предвещал обычно удачу, счастье т благополучие; но волк, забежавший в деревню считался приметой неурожая. Множество волков появившихся в окрестностях деревни, сулило войну (как, впрочем и появления множества, чего бы то ни было, например, белых бабочек, муравьёв и т.д.); вой волков предвещал голод, а вой их под жильем — войну или сильный мороз, осенью — дожди, а зимой — метель.

Развитие культа волка в Древней Руси

В различных источниках, отражающих развитие религиозных воззрений наших предков, наряду с упоминаниями о разных культах можно встретить сведения о почитании животных. В системе традиционных народных представлений об окружающем мире животные выступают как особая разновидность мифологических персонажей, вместе с божествами, демонами, стихиями, небесными светилами, самими людьми, растениями и даже утварью. Эти элементы, как объекты структурного описания, частично пересекаются друг с другом. Именно поэтому между мифологическими и животными персонажами далеко не всегда можно провести чёткую грань.

Цель этой работы – проследить развитие отношения к волку наших предков. Волк – наиболее мифологизированный персонаж. Ему присущ широкий круг разнообразных значений, многие из которых объединяют его с другими хищниками, а также с животными, которые наделены хтонической символикой. Соединив информацию разных источников, поражаешься тому, что отношение к этому животному с ходом времени изменилось в противоположную сторону. Если сначала волк почитался древними славянами, то позже (особенно с принятием христианства) он становится враждебным существом, а иногда и воплощением зла. Однако такая перемена объясняется не только сменой религиозных верований. Значение этого персонажа меняется ещё в языческий период, в то время, когда основным занятием наших предков становится скотоводство и земледелие.

Необходимо отметить, что установить чёткие временные рамки такого исследования сложно. Во-первых, если говорить о нижнем пределе, то следует отметить, что развитие славянских племён происходило неравномерно и зависело от тех природных условий, в которых они жили. Во-вторых, если говорить о верхнем пределе, то это – период т.н. двоеверия, однако в работе используются источники, зафиксированные намного позже. Кроме того, надо учесть, что многие отголоски древних верований дожили до конца XIX в.

Для того, чтобы проследить развитие «волчьего культа» у славян и превращение волка в враждебное существо уже в христианскую эпоху, необходимо ознакомиться с самыми разными источниками устной народной традиции, такими как поверья и приметы, которые охватывают разные стороны жизни человека, заговоры, сказки, пословицы и поговорки, предания, загадки и т.д. при этом, каждая из форм народной культуры, каждый фольклорный жанр имеют свою специфику и различную ценность в плане реконструкции мифологических представлений.

Традиционные народные поверья выступают в качестве мотивировок, запретов, оберегов и ритуально-магических действий. Однако их первоначальный мифологический смысл часто изменён, или вовсе стёрся. Богатый материал для раскрытия мифологической символики животных дают обряды, в которых животные фигурируют или непосредственно (часто как центральные персонажи), или символично (персонажи ряжения, фигурки животных и птиц и т.д.)

В фольклорных текстах мифологические представления о животных в более чистом виде представлены в былинах, легендах и реже в топонимических и исторических преданиях. Эти представления находят своё отражение в различных песенных текстах, прежде всего в обрядовых, но также в эпических и балладных. В меньшей степени игровых и шуточных, ещё слабее в лирических и исторических1.

Во многих фольклорных текстах мифологическая символика предстаёт в преобразованном виде. это относится прежде всего к заговорам, снотолкованиям, загадкам, которые сохранили следы глубокой архаики. Заложенный в них смысл раскрывается не прямо, а с учётом магической функции слова, поэтического иносказания. Вообще малые фольклорные тексты – это важный материал для реконструкции мифологических представлений, так как они имеют устойчивый формульный характер. Кроме заговоров и загадок, это заклички, заклинания, проклятия, формулы увещевания и задабривания зверей, запугивания детей. Такой же устойчивый характер имеют бранные формулы, содержащие сравнения с животными. В поэтической форме традиционные верования отразились в различных жанрах детского фольклора и в волшебных сказках. Мировоззрение наших предков можно отчасти восстановить с помощью произведений древнерусской литературы и археологических данных.

Неоценимую помощь в подобных исследованиях оказывают работы учёных т.н. мифологической школы И.П. Сахарова, Ф.И. Буслаева, А.Н. Афанасьева, А.А. Потебни и других. Они первые, основываясь на анализе русского фольклора, его сравнении с фольклором и мифологией других народов, попытались восстановить верования, культы, обряды и обычаи древних славян. Эти исследователи собрали массу произведений народного творчества, которые обрели свою вторую жизнь на бумаге. Труды «мифологов» пользуются популярностью и у современных учёных.

Как уже говорилось выше, отношение к волку у восточных славян менялось с ходом времени. Верования наших предков постоянно развивались и видоизменялись, но старое не отмирало, а наслаивалось на новое. Таким образом, очевидно, что любой культ многослоен.

Этапы развития ранних форм религии, как доказали учёные, неразрывно связаны с развитием общества, с историческими особенностями его жизни и деятельности. С.А. Токарев утверждает, что к числу древнейших по своему происхождению форм религии можно отнести: 1) тотемизм, 2) ведовство, 3) знахарство. Они коренятся в условиях жизни ещё первобытных людей. Более поздними формами религии, отражающими уже процессы разложения общинно-родового строя, следует считать: 4) инициации, 5) промысловый культ, 6) семейно-родовой культ святынь и покровителей, 7) патриархальный культ предков, 8) нагуализм, 9) культ вождей, 10) культ племенного бога, 11) аграрные культы2.

Этой схеме соответствует и развитие культа волка у восточных славян. Он возник ещё до того, как основным занятием славян стало земледелие и скотоводство.

Охотники верили, что дикие животные являются их прародителями. У каждого племени был свой тотем. В тотемизме отразилось чувство связи человеческой группы с принадлежащей ей территорией. Эта форма религии как бы освящает и закрепляет традиционные права рода на его землю и охотничьи угодья.3 Кроме того, тотемическая мифология есть не что иное, как мифологическая персонификация чувства единства группы, общности её происхождения и преемственности её традиций. Тотемические предки – её религиозно-мифологическая санкция обычаев общины. Они – сверхъестественные учредители обрядов, выполняемых членами группы, запретов, соблюдаемых ими4.

Возможно, Геродот стал свидетелем подобного обряда: «Эти люди (по-моему) оборотни. Ведь скифы и эллины, которые живут в Скифии, говорят, что раз в год каждый невр становится волком на несколько дней и затем снова возвращается в своё прежнее состояние»5. В этом известии греческого историка многие комментаторы видят свидетельство славянства невров. Поскольку по многим источникам в то время у предков славян культ волка был широко распространён. Это можно объяснить тем, что волк – удачливый охотник, подобно ему люди существовали за счёт охоты. Отсюда желание подражать этому животному. Это отразилось в охотничьих ритуалах: плясках в звериных шкурах, что в свою очередь перерастает в промысловую магию.

Что касается магических запретов, разных видов охотничьей табуации, то это наиболее устойчивое проявление промысловой магии. Они возникли из элементарных мер предосторожности на охоте: не спугнуть зверя шумом, разговорами, запахом и, как следствие, требования соблюдать тишину, чистоплотность на промысле и всяческую скрытность. Именно на этой почве родились суеверные представления о том, что зверь понимает человеческую речь, слышит её издали. Подтверждение этому такие пословицы: «Сказал бы словечко, да волк недалечко»; «Не вызывай волка из колка». а потому, даже находясь дома, охотники не должны были прямо говорить о целях охоты, называть зверя по имени. Его называли либо дядька (белорусск.), либо лютый. Охотники, подражающие этому зверю, называли себя «лютичи».

Богатый этнографический материал позволяет проследить эволюцию религиозно-магических и религиозно-мифологических представлений, связанных с промысловыми обрядами и, можно сказать, развившихся на их почве. Первоначально это была вера в магию, сверхъестественную силу самого человеческого действия. Но постепенно, по мере общего исторического развития, происходила персонификация этих магических представлений, они все больше принимали форму анимистических (мифологических) образов. То же стало и с культом волка. Этого зверя начинают наделять чудесными свойствами.

С промысловым культом связан и культ духа-хранителя. Согласно схеме С.А. Токарева, здесь пересекаются семейно-родовой культ святынь и покровителей, патриархальный культ предков и нагуализм, т.е. культ личного духа-покровителя. Наверное, именно к этому времени относится появление волшебных сказочных сюжетов о волке-помощнике, волке-пожирателе злых духов, а также приметы о том, что встретить волка в пути – к добру. У белорусов есть выражение «вовк яму дорогу перебёг», что означает, в сущности, то же, что и «ему счастье привалило».

С культом духа-покровителя связан обычай ношения амулетов: из многочисленных археологических находок видно, что украшения мужчин чаще всего состояли из волчьих клыков – видимо, это отголоски ещё ведовства.

На смену охоте приходят скотоводство и земледелие. Они становятся основными занятиями человека. Соответственно, появляются и новые культы, связанные с ними. Многие из прежних магических обрядов утрачивают свой общепонятный смысл. Волк для скотоводов и земледельцев становится животным враждебным. Однако традиция – это нечто устойчивое, и уважение к лютому зверю остаётся и в это и в последующее время.

У земледельцев, как уже говорилось, появились свои культы и представления о природе. Это т.н. метеорологическая магия, связанная с небесными силами и божествами. Волк же по своему хищному и разбойничьему нраву получает в народных преданиях значение враждебного демона. В его образе фантазия олицетворила силу ночного мрака, затемняющих небо туч и зимних туманов. Такое олицетворение стоит в тесной связи с верой в благодатные небесные стада, дарующие земле плодородие. Стада же, как небесные, так и земные, имеют общего врага – волка7.

Так, в загадках слово «волк» принимается за метафору ночного мрака: «Пришёл волк – весь народ умолк, ясен сокол пришёл – весь народ пошёл».

Эпитеты «волчий» и «вечерний» употреблялись иногда как равнозначные. Так, Вечерницу (планету Венеру) называли «волчьей звездой». На то, что волк служит символом тёмной тучи, есть указание в «Кормчей книге»: «облакы – гонештеи от селян влекодлаци нарицаются: егдо убо погыбнеть лоуна или сленце – глаголють: влекодлаци лоуну изъедоша или сленце»8.

Влекодлаци – облачённые в волчью шкуру (длаку). Небесные светила, омрачённые облаками, и бурные грозовые духи, шествующие в тучах, казались одетыми в волчьи шкуры. Поскольку небесные волки нападают на небесные стада (звёзды, луну, солнце), то появляется поверье, что волк может съесть огонь (в сказках: волк-огнеед). Волк-туча, пожиратель небесных светил в народных русских сказаниях носит название волка-самоглота: он живёт на «море-окияне» (или на небе) и добывает сказочному герою гусли-самогуды. Эпитет «кровавый закат» видимо произошёл от того, что люди верили, что вечером волк пожирает солнце9. Выщерблены на луне – это следы от волчьих зубов.

Зима и особенно декабрь месяц представлялись периодом торжества демонов над благодатной силой солнечного света, поэтому всё продолжение зимы (от ноября до февраля) известно как волчье время. Февраль зовётся у славян – лютый.

Поскольку волк был небесным демоном туч, то его хозяином становился бог-громовник Перун. Предания о мифических облачных волках, сопутствующих ему во время грозного шествия по небу, в «период двоеверия» заставил признать св. Юрия (Егорья) вождём и владыкой волков. Он собирал их вокруг себя и каждому определял, где и чем кормиться. Среди крестьян существовало поверье, что волк не задавит ни одной твари без божьего соизволения; что на Юрьев день Егорий Храбрый разъезжает по лесам на белом коне и раздает волкам наказы, о чём свидетельствуют такие пословицы, как: «Что у волка в зубах, то Егорий дал»; «На то Георгий волку зубы дал, чтобы кормиться»10.

Это же подтверждает и относящееся к XIX в. предание, записанное Н.А. Криничной и писателем В. Пулькиным и изданные вместе с другими легендами и бывальщинами в 1989 году.
«Ехал раз мужик лесом. Дело днём было, летом. Только вдруг видит: на овцу волк кинулся. Овца испугалась, кинулась под телегу. Волк испугался, убежал.
Мужик взял овцу и повёз с собой, проехал сажен пять от того места, стало ни зги не видно – тёмная ночь. Он диву дался. Ехал, ехал и сам не знает куда.
Вдруг видит огонёк.
– А, – думает, – это, видно, гуртовщики. Хоть у них спрошу, куда ехать.
Подъезжает и видит – костёр разложен, а кругом волки сидят и с ними сам Егорий Храбрый. А один волк сидит в стороне да зубами щёлкает.
Говорит мужик, что, мол, так и так, заплутался, не знаю, где дорогу найти. Егорий ему и говорит:
– Зачем, – говорит, – у волка овцу отнял?
– Да она, – говорит мужик, – ко мне бросилась. Мне её жаль стало.
– А чем же волки-то кормиться будут? Вот эти, видишь, сытые лежат, а этот голодный, зубами щёлкает. Я их кормлю; все довольны, только один жалуется. Брось ему овцу, тогда укажу дорогу. Ведь эта овца волку была обречена, так чего ты её отнял?
Мужик взял и бросил волку овцу. Как только бросил, стал опять ясный день, и дорогу домой нашёл»11.

Таким образом, можно полагать, что некоторые древние поверья сохранялись даже в конце XIX в.

Возвращаясь к древнему покровителю волков Перуну, вспомним, что он был покровителем прежде всего воинов-дружин-ников, которые, в свою очередь, чтили животных своего бога и старались им подражать. В древнерусской литературе не раз встречается сравнение воина с серым волком12. Молодые воины называли себя волками. Это сравнение дожило и до XIX в. В.И. Даль записал такую пословицу: «Солдат, как волк; где попало там и рвёт».

Однако основным занятием наших предков было всё же скотоводство и земледелие, поэтому за волком всё более закрепляется дурная слава злого демона. Стихийные демоны представлялись древним не только как человекоподобные существа, но и в зверином обличье. Облачные покровы служили им шкурами. Они или совершенно превращались в животных, или усваивали какие-нибудь отдельные их признаки. Но если, с одной стороны, древний человек в явлениях природы усматривал повадки различных животных и своим небесным богам зачастую придавал их свойства, то, с другой стороны, от этих мифических образов он брал чудесные свойства и наделял ими животных. Утрачивая связь с древнейшими выражениями языка, человек постепенно забывал о сверхъестественном, и своё религиозное чувство обращал на окружавших его существ. Исконное значение слова терялось; мысль о могучем стихийном явлении, для которого оно служило метафорой, делалась недоступной сознанию, и оставалась странная, лишённая смысла, мифическая формула. Настоящее божество исчезло; в старинных сказаниях о нём, в молитвенных обращениях народ больше не узнавал своих старых богов, понимая каждое слово и выражение буквально. Он вместо бога обрёл простого быка, медведя, волка.

Так из небесного поглотителя волк превращается в разбойника, которого боятся, но всё ещё по старой дедовской памяти чтут. Хищный характер волка возбуждает представление о грабеже, насилии и резне. До сих пор ещё встречается выражение: «волк зарезал овцу или корову». В более поздние времена волками называли людей, ворующих чужой скот. Это подметил во время пребывания в Нижнем Новгороде П.И. Мельников (Андрей Печерский) и описал в своём романе «В лесах»:
«За Волгой нет особых пастбищ и выгонов. Скот всё лето по лесу пасётся… А коров да овец иной раз из лесу воры прежде уводили. Таких воров «волками» народ прозвал. Эти волки с руками накроют, бывало, в лесу коровёнку либо овцу, тут же зарежут да на воз и на базар. Шкуру соймут, особо её продадут, а мясо за дёшево промышленникам сбудут, тем, что солонину на бурлаков готовят. Промысел этот не в пример безопасней, чем хожденье по чужим клетям да амбарам. Редко «волка» выслеживали. Но если такого вора на деле застанут, тут же ему мужики расправу чинят самосудом, по старине. Выпорют сначала розгами, сколько лозанов влезет, снимут с зарезанной скотины шкуру, от крови не омытую, надевают на вора и в таком наряде водят его из деревни в деревню со звоном в сковороды и заслоны, с криком, гиканьем, бранью и побоями. Делается это в праздничные дни, и за вором, которому со времени этой прогулки даётся прозвание «волка», собирается толпа человек во сто. После того человек тот навек опозорен. Какую хочешь праведную жизнь веди, все его волком зовут, и ни один порядочный мужик во двор его не пустит».

Ниже приводится «волчья песня», с которой вора водили по деревням:

Как у нашего волка
Исколочены бока,
Его били, колотили,
Еле жива отпустили.
А вот волка ведут,
Что Микешкой зовут.
У! у! у!
Микешке волку
Будет на холку!
Не за то волка бьют,
Что родился сер,
А за то волка бьют,
Что барана съел.
Он коровушку зарезал,
Свинье горло перегрыз.
Ой, ты волк!
Серый волк!
Микешкина рожа
На волка похожа.
Тащи волка живьём,
Колоти его дубьём.13

Очень подходит к данной ситуации пословица: «Сер волк, сед волк, а всё ему волчья честь»14.

Враждебное отношение к волку ощущается ещё во времена Киевской Руси. Так, например, в былинах волками или лютыми зверьми называют любых врагов. Это определение встречается и в древнерусской литературе.

После принятия христианства волк становится олицетворением нечистой силы. Волк – чёртов конь, но с другой стороны, чёрт боится волка. Существует легенда, что волка создал чёрт против Бога, да оживить не сумел. Это сделал Бог. Оживший волк накинулся на чёрта, который пытался спастись на дереве, чаще всего ольхе или осине. Зверь хватает его за ногу, и с тех пор чёрт становится беспятым, хромым или одноногим. Казаки, например, считают, что волки поедают чертей по велению Бога15.

Волк в период двоеверия осмыслялся не только как враг («Не ставь неприятеля овцою, ставь его волком»), но и как инородец вообще. Волками звали евреев и татар. В белорусских заговорах волки называются яврэями (Могилёвская обл.)16.

В христианскую эпоху волк становится главным героем преданий об оборотнях (конечно, они существовали и раньше, особенно тогда, когда основной формой религии древних славян был тотемизм). В христианском миропонимании оборотни однозначно становятся воплощением зла. Люди, способные превращаться в волков по своей воле или в результате козней колдунов, назывались волколаки.

Превращение волколака, как и всякое оборотничество, предполагало перемещение из человеческого мира в мир иной. Комплекс признаков, присущих волколаку, наиболее полно сохранился в украинской, белорусской и польской традициях, где представления об этом персонаже реализованы в довольно ограниченном числе сюжетов: колдун превращает участников свадьбы в волков; человек превращается в волка в результате мести отвергнутой им девушки; злая тёща (жена) превращает нелюбимого зятя (мужа) в волколака; колдун становится оборотнем, чтобы чинить зло людям; муж-волколак в «урочный» час превращается в волка и нападает на свою жену, которая позже опознаёт его, увидев у него в зубах кусок своего платья. В славянских письменных памятниках упоминания о волколаках известны с XIII в.

Само название волколак (укр. вовкулак, бел. воуколак) согласно традиционной этимологии является сложением слов «волк» и «шкура». Другая теория возводит второй компонент слова к балто-славянскому обозначению медведя, дословно получается «волко-медведь» (медведь не менее мифологизированный персонаж).

Волколак чаще всего имеет облик обычного волка, хотя некоторые особенности и повадки выдают в нём оборотня: задние ноги у него имеют колена вперёд, как у человека, у него человеческая тень, горящие, как угли глаза, он всегда бегает один. У убитого волколака под шкурой якобы находили остатки истлевшей одежды.17 В момент превращения в волколака руки человека обрастают шерстью и становятся звериными лапами, он становится на четвереньки, вместо человеческого голоса слышен волчий вой. При обратном превращении человеческий облик ещё не приобщает оборотня к миру людей: он наг и не способен говорить. Момент окончательного возвращения в «этот» мир ритуализирован: обычно это наступает с надеванием рубашки, вкушением человеческой пищи, звоном колокола.

Оборотничество бывает добровольным, принудительным и предопределённым судьбой. По собственному желанию становятся ведьмы, колдуны. Они же способны превратить любого человека в оборотня. Предопределено ими стать людям, зачатым под пасху, рождённым женщиной от связи с волком, проклятым родителями, двоедушникам.

Способы превращения в волколака и обратно связаны с пересечением границы, отделяющей человеческий мир от звериного: перекувыркивание через плетень, перекрёсток, осиновую колоду, пень, воткнутые в землю ножи, перелезание через хомут и т.д. И.П. Сахаров записал любопытный заговор, произносимый по народному поверью самим оборотнем:
«На море на Окияне, на острове Буяне, на полой поляне светит месяц на осинов пень, в зелен лес, в широкий дол. Около пня ходит волк мохнатый, на зубах у него весь скот рогатый; а в лес волк не заходит, а в дол волк не забродит. Месяц, месяц – золотые рожки. Расплавь пули, притупи ножи, измочаль дубины, напусти страх на зверя, человека и гады, чтобы сон серого волка не брали и тёплой бы с него шкуры не драли. Слово моё крепко, крепче сна и силы богатырской»18.

Итак, проследив развитие культа волка на Руси, можно выделить следующие мотивы, связанные с этим животным:
1) покровитель и помощник (у охотников и воинов);
2) жертва, принесённая этому животному («Что у волка на зубах, то Егорий дал»);
3) свои – чужие: волк ассоциировался с врагом, инородцем и просто чужанином (что особенно ярко проявилось в брачной символике: для каждой из участвовавшей в свадьбе сторон чужими являлись представители противоположной стороны и они называли друг друга волками);
4) мотив «того света», когда волка уже считали исчадием ада: чёртовым конём, оборотнем.

Наслоения этих мотивов друг на друга создали причудливую картину отношения народа к волку, где смешались почитание и уважение, страх и ненависть.

Вестником Велеса является волк. В давние времена волков считали посланниками бога. Приносили им жертвы, обычно в декабре. Крестьяне брали козу, вели ее в лес и привязывали на перекрестке лесных дорог. Утром шли посмотреть, не отказались ли от их подарка лесные хозяева. Волки от подобного подарка никогда не отказывались.

При встрече с волком в лесу белорусы приветствовали его: «Здорово, браток!» Считали, что если поприветствовать его первыми, то он никогда не нападет, а перебежит дорогу — это к добру, удаче. Если волк пробежит возле села или через него перед закатом солнца, то ночь будет доброю для всех сельчан.

За службу Велесу волкам полагалась в награду убийство домашних животных. Обычно волк тащит из стада тех животных, на которых получил разрешение от своего хозяина. Но случается всякое. Жила-была одна вдова. Была у нее черная с лысиной корова. На нее и пал выбор Велеса. Узнала про это вдова. Соседи посоветовали ей замазать лысину у коровы чем-нибудь черным. Вдова так и сделала. Пришел в стадо волк, искал-искал черную корову с лысинкой и не нашел.

Пошел он к Велесу и стал жаловаться, что не нашел такой коровы. Бог знал, что за шутку сыграли с волком, и посоветовал ему съесть черную корову. Пошел волк снова в стадо искать уже черную корову. А вдова тем временем вымыла у коровы лысинку. И в этот раз не нашел волк своей коровы. Долго так ходил он, искал корову то с лысинкой, то черную — а вдова все обманывала его — и умер волк от голода.

Читать статью полностью. Источник

3 комментария на “Культ волка”