Велемудр

____ 6_____

Град Киев над Днепром поднялся.

А он у Дона начинался.

*****

Над ней – века плывут. За ней – простор могучий.

С Богами Алатырь-гора беседует близ тучи.

Земля забот и добрых дел – вокруг.

Долин – цветенье, буйных рощ – смятенье.

У склона – поле, за тесниной – луг.

Кристальной речки быстрое теченье.

Навечно поселился здесь оратай-воин  рус…

С веками имя обрела гора – Эльбрус.

Князь Кий привел сюда когда-то свой народ великий.

От сна воспрял, делами загудел мир темный-дикий.

Быть первенцами Боги новояров нарекли.

Вслед – русы, веды, ставры, сунны – многие пришли.

И дальше – к Дону, к Черноморью потекли.

Везде на землях твердо встали, душой и сердцем к ним припали.

и  в приэльбрусье,  у реки¹³ столицу Русколани – град Кияр тот   возвели.

Трудились. С ворогами бились. Не тускнели  их лица.

Дух не слабел! Не гнул напастей груз!..

Столетья минут. Станет князем мудрый Рус.

Иную жизнь он соплеменникам укажет.

Придет тот день,  он в Ирий воспарит.

И сыну Кию (новому) там  княжить…

А враг лютует! Ночь или рассвет – покоя нет!

Хазары, обры, гунны, готы – шли, жгли; крушили.

Бои, сраженья, битвы – сотни лет!

Ра, Бога солнца русов, храм в Кияре развалили.

Над Бусом Белояром суд бесовский учинили…

Три раза умирала Русколань… Не умерла!

Вставала! Чтобы снова – в брань.

Шла сквозь тысячелетья, с бедствиями споря… От Волги до Днепра,

от Балтики до Черноморья За жизнь сражались племена,

не кланяясь в раздоре. С Китаем, с Византией торговали.

Путь  шелковый Великий шел к Волге. И Русы охраняли

Купцов китайских от шишей¹⁴; за это плату получали

Два золотых коня¹⁵…Мечи – всегда в руках!

Славянский над Кияром, Белой Вежей, реял стяг!..

Нет мира в Приэльбрусье. Нет у моря. Нет над Доном.

Нападники, грабители, чинят суд беззаконный!

Роды давно устали от боев.

Земля тут хлебная, есть пастбища.

Но несть числа лишеньям! От них бы отдохнуть.

Поменьше бы врагов.

Побольше тишины… И вызрело решенье: Довольно,

натерпелись, сколько горя знать –

Пришла пора другую землю поискать.

Осесть на ней без страха, чашу мира выпить.

Все братья Кия убеждали и сестрица Лыбидь…

А жизнь идет. И мысль одна грызет…

И срок настал! Скарб – на возы! Вперед!

У моря и у Дона много поднялось племен.

Другие Здесь остались. Стезя – на запад…

День – за днем… За годом – год… шли по теплу.

Морозы подступали ледяные,

В жилища прятались – у печки отдохнуть.

Весной, чуть солнце разгорится, снова в путь.

Все дальше, дальше… К новым землям, в новый мир ведет дорога.

На Сурожской земле расположились – с пастбищами плохо.

На Тыш-реке¹⁶ остановились – стали жить,

Но ромы с готами и здесь грозят войною;

Войны хлебнули вдоволь – надо уходить!..

И на Карпат-горе¹⁷ для сердца нет покоя…

За годом – год. За степью – степь; и птица там Одуд

Кричит им: «Худо тут!» И в новом месте: «Худо тут!»

Уж больше десяти лет на колесах. Старцы отдых просят…

И вот пришли к реке – привольной, светлой Роси.

Вокруг нее давно поляне травы косят…

Заря на русло свой накинула платок,

И люди с Богом восстают из сновидений к нови.

В Княж-городе князь Вуслов на восток,

Встав на порог, направил взор, наполненный любовью:

«Спасибо, Боже, за ночной покой! А день что принесет?»

К нему бегут: «Неведомая Сила к нам идет…»

Теперь ничто – враги любые! Не страшен даже Чернобог!

Столы расставлены в саду. С вином и пивом – чаши.

Тарелей длинный ряд – числа им нет;

В них доверху души славянской щедрой яства.

Гуденье голосов! Улыбок свет!

И клич: «Да будет нерушимым наше братство!

Настанет единения пора!

Да соберется Русь вокруг Днепра!»

Доволен Вуслов и довольства не скрывает.

Все беды не страшны теперь, князь это знает!

Сидит он рядом с гостем. Сказано немало слов –

О дружбе, о подмоге. С Кием хочет чашу выпить –

За братство, выручку! Пойти с ним в пляс готов!

А сам сестрой его любуется – прекрасной Лыбидь.

Она – не глянет! Голову не повернет!..

Наследника ему подарит через год.

Веселье – пенится! Речей и тостов – много…

И мигом все притихли: Кий поднялся с рогом:

«Мы много лет от Дона шли.

К Днепру пришли.

Здесь братьев встретили! Мы все – славяне!

Нам в дружбе жить, вершить дела свои!

Плечом – к плечу, мечом – к мечу стоять на поле брани!..

Мы шли – века!

Из Семиречья! Дом нашли свой тут.

Пускай бояны обо всем споют».

И вышел Прастень, рус. Приветствуют скитальцы

Собрата по дорогам. Вот ударили по струнам пальцы.

Запел боян: «Нас провожала утра рань,

Когда мы шли из Семиречья.

Орий вел нас, через горы, реки…

Над Каспием, у Дона сели. Схватки, битвы, брань!..

Но поднялась из бед держава!

Гой – вэ, ты наша Русколань!

Легла она от Волги до морей и до Днепра. Навеки!

Но не было покоя; наседали гунны, готы, греки.

Славяне бились – не клонились, млад и стар…

Кий, пращур, стольный град возвел – Кияр…

Теперь привел сюда роды другой Кий –

Кия, предка, правнук, Чтоб над Днепром построить

новый град. Державный!»

Возвысил голос до небес боян-гусляр:

«Мечом – к мечу! Плечом – к плечу! По праву – слава!

И мощь, и уважение, и страх врагов – по праву!»

Запел потом боян полян Молота:

«Нам  то же из края Иньского уйти пришла пора

Мы долго шли… Дошли мы до Днепра.

Живем: поляне – возле рек, в лесах – древляне.

Дреговичи живут тут, кривичи и волыняне.

Черниги, быховщина. Жмери путь – сюда;

Теперь и ярусланов привела к Днепру беда…

А горя вдоволь нам и от готов и от ромов.

Разъединились братья, к своему лишь жмутся дому.

Пока договорятся – кровь рекой!.. Нам навсегда

Договориться надо, чтоб защитой дому быть родному.

Одна семья – и много бед больших не устрашит.

А разбрелись, поврозь – и малая одна крушит!..»

––––– 7 –––––

Угрозы, грозы, слезы – пусть!

Столетьями дышала духом братства Русь.

********

То дождь над Росью, то жара; то ветер свищет.

Сам Кий и воеводы ездят по округе, место граду ищут.

И не найдут никак, чтоб было по душе…

Нашли! У вод Днепра! И стройка закипела!

Дни… Месяцы… Года… Пройдет немало лет.

Пустой земли, безлюдной больше нет!

Встают дома! Ложатся улицы!.. И время подоспело

Дать имя граду. «Есть Кияр, – все говорят, –

Град Кия первого. Второго Кия будет Киев-град…

Поднялся город над рекою,  и на холмах взметнулся!

Привольно, широко и мощно над Днепром распахнулся!

Но смотрит исподлобья враг-сосед, надулся.

Как парды, ромы зубы скалят; и готы точат зло –

То Чернобог их души правит! Поживой  новой  манит!..

Примчались ярусланы – время их  позвало

« Когда  мы  вместе  враг бежит.  А  Ромы вновь идут войной.

Пока на нас. Потом – на вас. Пора нам  снова вместе – в бой!»

«Давно пора! А вы подмоги только ждете?

Спасем ваш дом, а вы опять для нас его запрете?

Как повелось: У вас – своя жизнь, а у нас – своя.

Родные, но чужие. Если вместе – с нами все решайте!

Во всем! Всегда! Единая семья!

А тот, кто хочет – «сам», о нас не вспоминайте.

Одни живите – как хотите… Сами – умирайте…»

Кий произнес – услышала вся Русь!..

«Возьми Нас под свое крыло», – сказал князь Вуслов.

«В дом прими Свой нас, – князь ярусланов следом, – дети мы твои…»

«Глянь, как идут! Грудь в грудь! Свирепы – буйволиный норов!»

«А воеводы их красуются в кафтанах черных!

Ну, прямо – темь!» «А наши бугаи на тьму бунят.

Им черный – вроде черта! Где увидят – забодают,

Сомнут.»  «И пусть сомнут!» Три князя говорят;

Как лучше бой им повернуть, соображают.

«Такое ромам не приснится в страшных снах –

Прокатим их до смерти на быках!»

Войне с быками Цезарева тактика не учит.

Бить с фланга или в лоб, когда рога несутся тучей?

А если рог считать копьем, то чем отбить?..

Беспомощные кони – кувырком на землю!

Свирепой ярости напор не укротить!

Смела легионеров, воплям их не внемля.

Немало под копытами легло.

В плен уведенным ромам – повезло…

Еще тревожнее врагам! Понятно им: большая

С их краем по соседству Сила мощи набирает.

К единству тяга у племен теперь –

Предпочитают самостийных, слабых грабить готы, ромы.

Пока обходят Киев… Волыняне, жмерь

Склонились перед Кием: «Князь,  ты пусти в свои хоромы…

Враг наседает – смерть одним нам дома…»

Собрал Кий всех, кто с ним, и так сказал:

«Отныне пусть Мы называться будем  Киевская Русь».

Сердца тревожит клич, рассудки возбуждает;

Гонцам скакать по берегам Днепра,

к донским, дунайским, призывая:

«Доколе в одиночку пропадать?!

До коих пор от ворогов страдать?!

Настало время, братья, в полный рост подняться!

Соединиться, слиться, нерушимой силой стать!

Средь недругов надменных гордо возвышаться!

Забыть о распрях время нам пришло.

Зовет всех Киев под свое крыло…»

Одни князья  то услыхали, других не проняло.

Не прошибешь, кто править любит сам… А враг идет войною!

И снова племенам нет отдыха-покоя…

Примчался князь хоропов: «Худо нам!

От готов жизни нет! По-братски руку нам подайте!»

«Еще раз повторю: хотите, сами умирайте.

Брат тот, кто братством дорожит, живет в семье.

И пашут вместе, и плечом к плечу воюют братья.

В большой семье всем сытно и тепло.»

«Прими нас, княже, под свое крыло…»

Был трудный бой. Побили готов. Громче слава!

Челом бьют дреговщина с быховщиной: «Не по праву

Себя нам горделиво возвышать.

Нам надо с вами за одно стоять.

Пусти в свой дом. Мы к Киевской Руси прильнем душою –

Все вместе будем от врагов ее спасать.»

Князья не сразу, и совсем не чередою,

С оглядкой, и сомненьем, со смятеньем и тоскою,

Придут, положат перед Кием посох свой…

Беду переживут – вернутся вновь домой.

––––– 8 –––––

Держали б отчий мы завет,

Стояли б, как они, средь бед.

***********

А Киев рос, селиться всем, кому он стал своим, открытый.

Домам и улицам числа уж нет. Теперь нужна защита!

Вставали стены, башни-вежи¹⁸ ворогам тем на страх.

Ров – перед ними. И ловушки. И гайдалки –

Бревно тяжелое на двух столбах:

Нападника с размаха гайданет – и в прах!..

В дороги камень забивали. Колодези копали.

Воздвигли здравницу, к ней костоправов, знахарей сыскали.

Настроили побольше магазеев, чтоб хранить

В них сало, мед, муку – в нужде со стравой быть.

В леса ходили на охоту – зверя били;

Копали корни там и с пчелами дружили.

В степях траву косили. На полях хлеба растили.

Все испытанья были не страшны!..

«Есть Русская земля – границы ей нужны!» –

Кий возгласил. Велел он, чтоб на рубежах далеких,

– Днепровских ли, дунайских – ставили коны¹⁹:

Высокий белый камень, след ноги на нем широкий,

И надпись – «КИЙ». Врагам ступать за них – запрет!..

Окрепнет Русь – до Волги затвердится княжий след.

Главу все выше – град! И все раздольней – на просторе!

И шире расправляет плечи Русь!.. И вдруг напали хвори!

Завистливым, наверно, прыснул ядом Чернобог– невзгод не счесть!

Явилась немочь черная – впал в беспокойство люд смиренный;

Сказали знахари – чеснок побольше есть…

Болячка животы раздула – вовнутрь прими отвар ячменный,

И кислого чтоб пил побольше молока болезный…

Велел еще настроить здравниц князь;

В них лекарям изготовлять настойки, мазь.

Народ окреп, поднялся, вновь раздвинул плечи…

А тут особая напасть – стадам овечьим:

От лютых, истощавших волчьих стай.

В сараи лезут! Гибель и коровам, и лошадкам!

И человека загрызут! Не выпускай И днем меч из руки!..

Всем в городе не сладко. Но кара серых хищников нашла:

Дружина окружала, резала, кострами жгла…

Дождались лета – горе пострашней приспело:

Бескрайней тучей сарана на степи налетела!

Где опустилась – черная земля!

Велел князь: огнища везде разжечь, кострища.

Чтоб день и ночь в кольце огня – поля.

Ползут, бездумные, в полымя, в жар-жарищу

Зеленой самоистребительной ордой.

Сумели совладать и с сараной…

Жизнь – наковальня, бедствия над нею – молот:

Бьют-бьют! Зима вновь подступила. С нею – голод!

Послал обозы Кий к соседям – всяк помочь готов,

По-братски поделиться… Магазеи распахнули.

Закрыли тропы для быков и кабанов.

Последнее – для женщин, стариков…

Ослаб февраль, лед на реке стал таять.

И Ветры злые дули! Но волокушами, сетями, острогой

Таскали рыбу… Этой выжили зимой…

Зря лето ожидали. Лихо тучей самой темной

Наплыло: не мирясь с соседом сильным, ромы

Пошли на Киев вместе с готами. Во все концы

Спешат-летят посланцы Кия! До Эльбруса,

До Волги, до морей! Зовут гонцы:

«За Русь сплотимся, братья!

Жмерь и чудь, поляне, северяне, русы,

Сарматы, скифы, саки – в битву грозную – с врагом!

Сомкнем ряды! Подымемся могучей ратью над Днепром!..»

Кий с воинами встали на колени у Днепра…

И из Ирийской выси

Пред ним вдруг луч алмазным веером над Киевом раскрылся.

В нем – пращур Арий; с Богом схож он.

Раздался глас:

«На разных землях обрели судьбу славяне.

Всевышним был их путь средь ночи озарен.

Да славятся – создавшие державы;

власть – в славянской длани!..

Но злобствуют враги – идут опять!

И, значит, для Руси час наступил – единой стать!»

Не раз сходились в сечах;

бились две седмицы… Победили!

Враги, спесь растеряв, с земли славянской отступили!

И долго не осмелятся начать кровавый пир…

Кий правил мудро. Сын с ним рядом, на отца похожий.

И радость деда: братья Сержень, Велемир.

Любил Кий внуков. С княжичами был построже –

Чтоб смелыми росли! Чтоб не страшила их борьба!..

Жестокой, беспощадной будет к ним судьба.

––––– 9 –––––

Во славе – вождь! Но слух о нем –

Как бич: убивец-веролом!

*****

Давно нет Кия, и Воды немало утекло в Днепре.

Наследников  довольно много поменялось.

Вадима Храброго, сын  Дир  уж в той поре

Что  власть  над Киевом ему досталась

Довольны люди: с ним и  лад и мир.

Но тут Хазария  столицу осаждает

и соправителя славянам насаждает

Теперь там правит и Аскольд и Дир.

Русь лепят на царь град они ходили:

и многих непреклонных преклонили.

Их спутники – победа и успех…

Вдруг новость: прибыл новгородский князь Олег.

Наслышаны о новгородцах киевляне:

храбры, верны, Суровы в войнах.

Любовь к Отчизне их – безмерна.

Великий дед родство свое к ним вел…

Гонец явился на поклон:

Олег с дружиной  Расположился у Днепра.

Зовет за братский стол

Обоих киевских князей.

Гнетет его кручина: Русь разделенная!

Поговорить Желает он:

как племена сплотить.»

Слова – для сердца мед те киевлянам.

Поспешили На встречу.

Их Олег и воеводы заключили В объятья!

Повели к реке – там в ряд столы стоят;

А лошадей – где коновязь…

Восторг и зависть В глазах у князя Новгородского:

Аскольдов конь – красавец!

Как светлый день он!

С длинной черной гривой!

Брат Неистовым ветрам,

но им за борзым не угнаться!

Никто его не остановит бег!..

Оцепенел, глаз не отводит князь Олег…

Сидит он с этой стороны стола.

В молчанье С ним рядом воеводы;

по другую – киевляне…

Олег встал с кубком, следом – Ас  и  Дир,

взор их спокоен!.. Улыбка на устах…

Вдруг – исказилась! Стон!

И кровь струится по спине –

в нее клинок вонзили.

Князь киевский упал…

Чуть приподнялся он.

Над ним – Олег, злорадства не осилит.

Аскольд ему: «Всю, значит, власть теперь возьмешь?

Коварный веролом! Змий!

От змеи умрешь!..»

Вдруг конь-красавец, с черной гривой длинной,

Метнулся к людям! На колени, сиротина,

Перед хозяином безжизненным упал.

И с мукой будто стонет или тихо плачет.

И слезы катятся из глаз… Заржал!

Храпя, на задние копыта встал!

Куда-то, точно обезумев, дико скачет!

«За ним! – кричит Олег. – Догнать! Поймать!

На нем еще врагов мне побеждать…»

Уплыли годы. Из похода, гордый, возвращался

Властитель киевский Олег… В дороге повстречался

Князю Волхв; сед как лунь, в руках – клюка.

С насмешкой Игорю: «Все видит он!

Все знает! И обо мне. А ну спрошу у старика…

Скажи, не бойся: слава ль здесь меня улыбкой обласкает?

Или оскал безносой смерти поджидает?»

Мудрец – взор в землю. Поднял к небесам:

«Владык бояться Боги не велят волхвам.

И я на твой вопрос отвечу без утайки, княже.

К улыбкам славы ты привык.

Но и оскал свой смерть покажет.

Она – везде! Ты породнился с ней!

То пляшет под тобой. То скачет в степь ретиво.

Нет средь коней твоих ее резвей!

Она – как светлый день.

И с черной длинной гривой…

Она от гибели спасла тебя не раз.

Она свой самый сокровенный ожидает час.

Князь помрачнел. Уста уж не кривит усмешка.

Вновь Игорю: «Волхв о коне не ведает, конечно;

Чей был тогда он, почему стал мой.

Но смотрит в суть!..

Сам чувствую: конь не простил Аскольда.

Сейчас я понял: он мне был всегда чужой –

И впрямь в душе одно возмездье носит только».

На землю спрыгнул: «К меринам его.»

Конь вдруг заржал! Храпя, на задние копыта встал…

Вновь время утекло…

Пройдя с мечом через чужие земли,

Олег вернулся в Киев… Пенится веселье!

Хмельной князь вопросил: «А где мой конь?»

В ответ: «Его давно уж, горемыки, нет.

Ел плохо, скучен был. На холме раз, тоскуя,

Заржал, на задние копыта встал. Упал.

Теперь – скелет».

«А я живой! Не смог мне оплатить. Хочу я

На том бугре с конем поговорить.

Спросить: Как все-таки хотел он отомстить?»

Приехали. Князь холм шагами молча мерит.

Нашел: могильный холм – осыпался, белеет череп.

Оскал зубов – ржет иль храпит?

С насмешкой князь:

«Ну, что – лежишь, молчишь?

А я стою, собой гордясь;

Победами и славой – далеко их слышно!

Не отомстил, Аскольдов выкормок!

Моя бессмертна власть!..»

Из черепа змея ползет… Встает…

Глаза – недвижны…

«Аскольд! – вскричал Олег. –

Лицо Аскольда!..» Вдруг

Змея к ноге метнулась –обвилась вокруг!..

Ушедшему в иной мир Игорь с Ольгой похороны сладят.

Как не был он… Князь Игорь от древлян потом умрет²⁰.

Жена в Царьграде, Княгиня Ольга, примет христианство²¹.

Вместе с ней Приедет в Киев-град Малуша, Малка²² –

эротичный, милый, Влекущий образ иудейки!

Перед ней Не устоит отважный Святослав.

А сын их до конца Осушит красаулю²³ веры материнской:

тот князь Владимир-солнце Русь в христианство обратит²⁴…

Но а потом из облака  оконца,

Перуна молния его  сразит

Когда в грозу в поход

на сына Ярослава с дружиной он пойдет

Меч молнии его… Могилы нет²⁵…

Разъединит Он первым Русь единую…

Аскольдову могилу²⁶ рок хранит.

––––– 10 –––––

В сердцах, умах – до туч глава! –

Русь богатырская жива!

*****

Эпохи по событьям шествовали долго…

Настанет год – уйдет  в  иной мир  Ольга.

Но раньше князем станет Святослав, чтобы во славе жить.

К богатырям взовет: прийти в его дружину –

За Русь стоять, средь битв и бед, чтоб, как была, сплотить.

Чтоб высилась могучей, нерушимой-неделимой

В тысячелетьях Русская земля²⁷…

Призыв услышал Муромец Илья.

Вскочить бы на коня, помчаться!

Да он  лежит в кровати!

Уж много лет скрипит под ним дубовое проклятье.

Поднимет голову, рукой пошевелит.

И вновь лежит. За годом год летит, летит…

А силу необъятную в себе он ощущает!

Кольцо бы в небеса, вервь привязать к нему!

Рукой, играя, К земле бы небо подтянул!

Но лишь лежит, лежит…

Слезу мать вытрет, рядом посидит…

От деда – палица – был воин Святогоров²⁸ –

прогибает Скамью.

И гусли там отца; ему их подадут –

На грудь положит. Струны запоют!

И разольется песнь над Муромским простором!

Ее услышат реки, и леса, и горы!

И в глубь сердец людских она войдет!

«За что, о Русь моя, я, сын твой, силой наделенный,

Лежу – зачах уж весь. А жизнь – цветет!

И кто-то рвет цветы! И кто-то в бой идет!  А я лежу!..

Как горько нам – забот и радостей лишенным…

Перед Земною Тягой возгордившись, Святогор

Ушел в земную твердь – кто русский защитит простор?»

От пенья хата воссияет! Чистый свет из стекол!..

Кровать – с высокой спинкой. Остроклювый сокол

Сидит на ней. Расправит крылья, клекот глух.

Илье сочувствует, а может, подпевает.

Взлетит и крыльями замашет вдруг.

И голос громок уж!

Наверно, призывает: «Пора! Пора! В раздольные края!

Богатыря давно ждет русская земля…»

А по привольным далям Родины могучей,

Степям бескрайним, по горам – вершины в тучах

Недели, месяцы; уж целый год,

Пыльцу цветов вкушая, и в росах умываясь,

– Обходят волки их и холод не берет,

Все встречные им кланяются низко, улыбаясь, –

Дорога меж широких, вольных рек,

Шли трое старцев, мудрые как век.

Твердили, сев на травку после странствий длинных:

«Мы все равно дойдем! Найдем! Подымем исполина!

Водой напоим мы его из нашего кувшина.

Его наполнят жизнью Волги и Днепра глубины;

Глоток из речки мерзлой – телесам его огонь,

Богатырю вода – то божий дар целебный»…

Дуб под сень заманит; Судачат, отдыхая:

«Где он – Святогоров конь? По воле Бога

Илье конем он богатырским станет…»

Вдруг видят: прям, несокрушим, неустрашим,

Ступает конь, исполнен силы,

Глаза – горят! Заржал, приветствуя. Поворотился.

И в даль безвестную без страха устремился.

Идут, идут за ним три старца целый день…

Конь встал над выемом в земле.

Уж спят просторы.

На лик мудрейшего раздумья пала тень:

«Я понял – конь привел нас

к погребенью Святогора,

Где в землю Тягой вобран он Земной.

Смотрите, щит, Доспехи, шлем! Меч-кладенец лежит!

Их Святогор Илье оставил, чтоб берег Русь от набегов;

От диких половцев, хазар и печенегов.

От всех врагов!..» И снова в путь –

Конь знает свой… Рассвет. Проснулись люди; ставни все раскрыли.

Стук в дверь. Открыла мать. Расправил сокол крылья.

Вошли три старца. Поклонились. Головой Кивнул Илья:

«Встать не могу. Воды б вы мне налили».

Они тайком в ковш – из кувшина своего.

Он разом выпил. Смотрят на него.

Лицо порозовело. Им опять: «Вы не корите.

Хотел бы я в кровати сесть, да силы нет. Уж извините».

Они ему: «А ты попробуй, не робей».

Чуть улыбнулся. Чуть качнулся. Сел!

Себе не верит! «Вот молодец! А ну, еще испей».

Опять ковш осушил. Глазами пол уж мерит.

Но страшно встать. Оцепенел. Сидит.

«Ну, ноги на пол!» Опустил  Стоит!

«Испей последний раз. Целебный ковш возьми-ка.»

Весь осушил до капельки! «А ну, шагни-ка.

Теперь ты будешь широко ходить свой век!»

Шагнул! Пошел! Впервые на ногах в родной двор вышел!

Глаза сияют! Свет улыбки! Жадно дышит!

Они: «В тебе, великий русский человек,

Вода святая всех великих русских рек!

И поступь богатырскую твою теперь Земля услышит!

В твоей душе дух русских вод и русской всей земли!

В тебя, защитника Руси, все силы их вошли!»

Илья глядит: к нему, величественный, гордый,

Шагая по двору неколебимо – твердо,

Подходит конь… Встал рядом. Взор горит.

За шею обнял богатырь его с любовью:

«Товарищ верный мой, немало битв нам предстоит с тобою.

Врагам глумиться не позволим над землей родною!..»

Шлем, меч надел; доспехи, взял рукою левой щит,

А правой – палицу. Уже в пути мечтою.

Сел на коня, а сокол – на его плечо.

Мать подступила – обнял горячо.

Она поцеловала; бабушкин рушник расшитый подарила,

Платок свой; гусли на колени положила

Отцовские. Запел он, в песне – страсть и грусть:

«Две матушки меня отважным сердцем наградили.

И силушкой: Родимая и Русь. Благословили

На подвиги. От них – сыновья преданность моя.

Им именем гордиться – Муромец Илья!»

В седле поднялся богатырь, расправил плечи,

Могучей русской стати красотой помечен.

Поехал со двора: «Край Муромский, прости.

За Родину Святую – битвы впереди!»

Склонились в пояс старцы, машут вслед рукою:

«Прощай! Счастливого и славного пути!..»

Путь к Святославу был.

Но князь повержен вражьей силой злою²⁹.

На княжество Владимир сел.

Стал зов еще слышней:

«Враги идут! Ждем в Киеве богатырей!..»

Давно в пути. Пустая степь.

Людей почти не встретил…

И вдруг – оратай в поле,

бородой широкой светел.

В соху уперся грудью – ниву пашет он.

Остановился. Думает. Илья с ним рядом.

Не глянул даже. Богатырь смущен и огорчен:

«Иль ты не зришь меня?

Иль мне глаза твои не рады?

Для иноверцев нрав побереги!»

«Не до тебя. Соха застряла. Помоги».

Илья небрежно, пальцами двумя, взял ручку – тянет сошку.

Не поддалась! Всю руку приложил – ничуть!

За обе ручки уж – обеими руками!

Не сдвинулась! Уперся снизу в них плечами –

Стал погружаться в твердь…

До пояса! По грудь!

И в сердце страх проник!

И молит пахаря глазами.

И будто сам не свой. И выбраться нет сил.

Так Святогор под землю уходил.

Оратай подошел. Извлек соху одной рукою,

Другой – богатыря: «Я не знаком с тобою.

Микула Селянинович  зовут меня.

Я – русский крестьянин,

вся сила – хлеборобский труд.

Мои доспехи – потом просоленная рубаха,

А палица – с мозолями рука.»

Илья за плечи обнял мужика.

«Прости, коль я перед тобою провинился, отче»…

Глядит, лежат по сторонам мечи, щиты, доспехи. Ржа их точит!

«Врагов ты, вижу, сам всех сокрушил.

Знай, в час суровый все мы по-сыновьи встанем.

В сердцах – отчизнолюбья жаркий пыл!..

Русь Богатырская еще над всей Землей воспрянет!»

«И ты знай: хлеб мы весь тут соберем.

А трудно станет там – на помощь к вам придем…»

Приехал в Киев богатырь; его встречали братья.

Вновь вороги на Русь идут.

Навстречу ордам – русов рати…

В дозоре – Муромец Илья, глядит из-под руки.

Могучие просторы! Мощью шири веют!

Как дивно в роще соловей поет… Но степь от орд чернеет.

Идут на супостатов русские полки!

Полощет русский стяг!

Сыновье сердце пламенеет!

Так – век за веком…

В наш – опять грозит беда.

А Русь – живет!  Гой – вэ, живи всегда!

*****

Им выпали и грозы, и угрозы; грозные бои…

Пришли из распрей, с миром в сердце,

от братства Киевской Руси…

До наших дней дошли…

Как им, поют нам с верой соловьи.

Победно шла ты, Русь, в веках, не преклоняясь,

среди врагов, сквозь бури прорываясь.

Великая, Могучая- Держава  ты моя.

Так было встарь! Так есть! Так будет!Навсегда!

Автор В.Чернышов

3 комментария на “ГОЙ – ВЭ, РУСКОЛАНЬ! ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. Часть 2”